Кто? «Генсек вождя» Александр Поскребышев - Алексей Александрович Бархатов

Анонимное письмо М.Ф. Шкирятову о связях А.Н. Поскребышева с Металликовым. 1930-е. Подлинник. Автограф.

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 196. Л. 77–77 об.]

– Да кто ж спорит? Конечно, хорошее… – тяжело вздохнул Микоян, – но за Урал мы пихнули без малого миллиард на кредиты рабочим и служащим для покупки жилья в собственность. Причем почти даром – под один процент. Минфину еще одну такую сумму сейчас не осилить.

– Подумаем. Вместе с товарищем Косыгиным подумаем, – коротко ответил Сталин, отвернулся и надолго замолчал.

Естественно, молчали и Микоян с Поскребышевым. Каждый сделал пометки в своем блокноте.

Трудно сказать, сколько бы они так проехали, но гнетущее молчание прервала неожиданная остановка. Через минуту генерал Власик открыл дверцу и озабоченно доложил, что на «паккарде» перегрелись покрышки, придется подождать, пока исправят.

Сталин вышел, посмотрел на удрученно-испуганного водителя, присевшего у колеса, ободряюще улыбнулся и предложил всем пройтись вперед пешком.

– Это даже хорошо. Подышим немного, разомнемся, а когда шофер сменит эти покрышки, он нас догонит.

«Перегрев покрышек» произошел по вполне понятным причинам. Бронированный «паккард», весивший без малого пять тонн, просто не был приспособлен для поездок на большие расстояния, да еще и по грунтовой дороге. Его предварительно никто и не испытывал на подобное. А теперь вот выяснилось, что у этого «американца» характер вовсе не ковбойский, и через сотню километров после того, как кончился асфальт, он явно начал капризничать.

Ну, пешком так пешком. Неторопливо плетущуюся по ухабистой безлюдной дороге группу со скрипичными футлярами в руках издалека вполне можно было бы принять за странствующих музыкантов, если бы, конечно, не генеральские погоны Власика и Поскребышева.

– Нет, не такой эта дорога от столицы в Крым должна быть! – через несколько десятков метров, в сердцах махнув рукой, заговорил Сталин, тщетно старавшийся при ходьбе не запачкать свои любимые короткие и мягкие сапоги из шевро. Он чуть приостановился, оглядывая окрестности. – Эту дорогу следует сделать как можно лучше. Разбить на участки, поставить сторожей, построить им домики, дать участки земли, чтобы они сами имели все необходимое. Тогда они будут заинтересованы. Тогда будут хорошо следить и ухаживать за дорогой. Ведь можно же? Можно!

И.В. Сталин держит на руках дочь Светлану во время отдыха на даче. Июнь 1935. Фотограф И. С. Власик.

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1672. Л. 6]

И, по обыкновению заложив руки назад, чтобы незаметно поддерживать здоровой рукой больную, решительно двинулся дальше. Но на ходу обернулся:

– Товарищ Поскребышев, вы у нас все знаете. Сколько километров от столицы до Симферополя?

– Тысяча четыреста, товарищ Сталин, – быстро ответил Александр Николаевич, едва поспевавший своими короткими ногами за небыстрой, но временами импульсивной походкой Иосифа Виссарионовича.

– Вот молодец! Мал золотник да дорог! Тоже ведь сын сапожника. Он у нас и географический атлас, и энциклопедия, и конституция в одном лице. Все знает, – одобрительно отреагировал Хозяин и тут же пошутил: – Берегите себя, товарищ Поскребышев, а то такие светлые головы почему-то часто в Сибирь попадают.

Затем, снова повернувшись к Микояну, продолжил уже серьезно:

– Так вот я и говорю… А к строительству кроме наших рабочих привлечь и тех, которые эти километры с запада на восток мерили и своими гусеницами наши дороги портили… И не только дороги… Пленных фрицев. Пусть, пусть отрабатывают. И думаю, года за три можно управиться. Установить заправочные бензоколонки. Скоро ведь все у нас будут ездить на машинах не только в городе, но и в деревне.

– Это точно, – подхватил Микоян, – на новых наших надежных и недорогих автомобилях, на «победах» и «москвичах».

– Да, смотрел, смотрел… Хорошие машины, – согласился Сталин. – А строительство этой дороги… многих других дорог и все остальное за собой потянет. Главная задача руководителей ведь в том и заключается, чтобы найти ведущее звено, взявшись за которое, можно вытянуть всю отрасль. Вот как в Донбассе врубовая машина. Поднимем выработку на одну – вытянем и весь Донбасс.

Пройдя в разговорах еще с километр, они заметили на обочине три стареньких полуторки. В кузове двух из них сидели рабочие, мужчины и женщины. Шофер третьего грузовика занимался тем же, что и водитель Сталина, – тоже менял покрышку. А рядом толпились, курили и разговаривали те, кого он вез в кузове.

Услышав чьи-то шаги и голоса, люди повернулись. И замерли. Надо было видеть их позы и остекленевшие глаза. По обочине захолустной грязной дороги на них пешком шел Сталин. Впору было креститься и дергать себя за ухо. Оцепенев, они едва сумели нестройно, вразнобой ответить на приветствие вождя. Потом те, кто сидел в кузове, встали и наклонились к одному борту. А когда Сталин со своей свитой миновал их, они разом бросились шумно и радостно обнимать и целовать друг друга.

Обернувшись на этот шум, не сдержал улыбку и вождь, а потом, чуть прищурившись и подняв вверх указательный палец, произнес:

– Вот мировые философы любят рассуждать о счастье. А бывает, что человеку для него много и не надо… На всю жизнь теперь запомнят. – И, чуть усмехнувшись, добавил: – А как иначе? Ну вот представьте, они сейчас стояли в кузове, как на Мавзолее, а мимо колонна шла с товарищами Сталиным, Микояном, с генералами… Ну чем не парад? А?

И все дружно, от души расхохотались.

– Будут теперь рассказывать. Только вот поверят ли им? Это вопрос…

Письмо Светланы Сталиной И.В. Сталину о своей жизни в Сочи.

22 августа 1940. [РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1552. Л. 41–42]

Василий Сталин, Н.С. Власик и И.В. Сталин во время отдыха на даче. Московская область. Июнь 1935.

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1672. Л. 22]

Минут через десять навстречу им попался паренек лет десяти-двенадцати. Белобрысый, голубоглазый и щуплый. Он будто совсем не удивился. Вежливо поздоровался. Тут уж Сталин сам остановился, протянул ему руку:

– Ну, давай познакомимся. Как тебя зовут, куда ты идешь? Мальчик серьезно пожал руку и почти по-военному ответил:

– Меня зовут Вова, товарищ Сталин.

– Ну вот, узнал меня. Сейчас куда идешь?

– Да я в деревне коров пасу.

– Пастух, значит? И много, товарищ пастух Вова, у тебя коров в деревне?

– Сначала вовсе не было. Их всех немцы поели. Лошадь одна была, старая.