Дочь друга - Мария Зайцева
На неподвижно лежащее в самом центре ринга тело теперь уже бывшего своего сотрудника…
И, вздохнув, принялся руководить.
Потому что хоть кто-то же должен в этом бардаке работать?
Скомандовав заняться реанимационными мероприятиями, я поворачиваюсь к Серому, скептически поднимаю бровь:
– Не в полную скорость, значит?
– Лазарь, поверь, далеко не в полную… – скалится он, затем идет к рингу и подхватывает свою сестричку за талию, чтоб помочь ей спуститься.
Ей помощь не особо нужна, конечно, но тонкие пальчики с готовностью и видимым удовольствием ложатся на широченные плечи брата.
Чисто машинально оцениваю их со стороны.
Вообще не похожи.
Серый – черноволосый, высокий, выше меня ростом, очень крепкий физически. У него кмс по вольной борьбе, потому комплекция вполне логична.
А его сестренка – шатенка, мелкая, очень стройная, с нежным личиком фарфоровой куколки и незамутненным светлыми взглядом. Очень няшная.
Ничего общего.
А вот когда он ставит ее на пол, что-то выговаривает, сурово хмуря брови, хотя за версту видно, что гордится своей родней, что морда светится от удовольствия увиденного, и Лиза что-то отвечает ему, точно так же сурово нахмурясь, я понимаю, что черты лица у них похожи. И очень.
Потому что Серый – просто смазливый, как суперзвезда, ему бы в рекламе каких-нибудь трусов или духов сниматься. А вот в Лизе эти смазливые черты приобрели нежность, тонкость и филигранную изысканность.
А еще я от нее взгляд оторвать не могу.
Чисто физически.
И это уже ни в какие ворота.
Как, собственно, и весь тот бардак, что они мне тут устроили.
– Волк, – с трудом все же отвернувшись от разговаривающих брата и сестры Серовых, я обращаюсь к все еще пыхтящему за плечом заместителю, – реши вопрос с этим… – киваю на ринг, где парнишка уже пришел в себя и теперь со стоном держится за голову.
Сотряс, вероятно. Нехилый удар у этой малышки.
Вспоминается мое недавнее геройство. Как я ее в одиночку отбивал от троих пьяных парней… И ощущал себя прям суперменом на полставки. Пусть и слегка, но все же… А она…
Интересно, сильно она ржала про себя, пока смотрела на мои танцы?
Понятно, что мой уровень до ее вообще не дотягивает, по скорости – так точно.
Массой я ее, конечно, подавлю, и удар у меня такой, что, если попадет кто-то, тот же Волк или Серый, то им будет несладко.
Но это при близком контакте…
А близко она меня не пустит.
Издалека вырубит, зараза прыгучая и шустрая.
А о чем это ты сейчас думаешь, Лазарь?
Какие еще, к херам, контакты близкого уровня?
Внизу от одной формулировки становится волнительно, и я, скрипнув зубами с досады, гашу в себе ненужное возбуждение.
Дурак ты, Лазарь.
Девчонка молоденькая, хорошенькая, прыгучая и интересная. А еще – дочь твоего друга, сестра твоего другого друга. А тебе самому – практически в дочери годится! Хотя, почему практически? Сколько ей? Двадцать-то хоть есть? А мне сорокет скоро. Так что, если б кто-то из моих девчонок залетел от меня лет так в восемнадцать или чуть раньше, то…
Да-а-а, Лазарь… Хотел бы ты, чтоб кто-то, какой-то похожий на тебя мужик, вот так же смотрел на твою дочь?
Вот то-то…
Выдыхаю, разворачиваюсь и иду в кабинет, оставив разбираться в учиненном беспорядке Волка и других тренеров.
С Серым не прощаюсь, он слишком занят воспитыванием своей мелкой сестренки.
И на саму сестренку даже не смотрю. Показательно.
Не твой уровень, Лазарь.
Не твой формат.
Черт…
Чего ж так плохо-то все?
Глава 9. Бесполезные усилия
В кабинете кручусь бесцельно на стуле минут десять, беру и снова бросаю в груду бумаг договор на землю, смотрю в окно.
И все равно не могу из головы выбить увиденное.
Нет, кстати, это вообще не феерический прыжок Лизы, не ее техничный удар по физиономии моего уже бывшего сотрудника. Не эти картинки сейчас крутятся перед глазами.
А другие совсем.
Взгляд, взволнованно-наивный. Зацелованные полураскрытые губы. Плоский животик с аккуратной каплей пупка.
И ощущение фантомное на губах, сладкого горячего поцелуя. Хочется… Снова попробовать. Повторить.
Придурок я все же озабоченный!
Нельзя так, Лазарь, нельзя! Нельзя-нельзя-нельзя! Или льзя?
А-а-а-а!!!
Вскакиваю и топаю в мужскую раздевалку, где у меня имеется персональный шкафчик с всегда свежей спортивной формой.
Переодеваюсь, злобно перевязываю бинтами кулаки. Выхожу в зал, где уже, кстати, брата и сестры Серовых не наблюдается. И это отлично просто!
И я не думал даже, что застану!
Не думал! Не думал! Не думал!
Груша тяжело вздрагивает под моими ударами, а я бью все сильней и жестче, всю свою силу, дурную, которой, похоже, слишком уж много накопилось в разных местах моего не менее дурного организма, вкладываю в сжатые кулаки.
– Лазарь… Ты бы инвентарь не портил…
Отфыркнувшись, придерживаю грушу и смотрю на подошедшего Волка. И, наверно, взгляд мой очень даже тяжелый, потому что тот, чуть дрогнув бровью, тут же продолжает торопливо и показательно мирно:
– Не, если хочешь… Это я так… Чисто попросил. Сам же потом будешь ругаться, что надо новое покупать, что бракованная… А она не бракованная. Это просто использование ее неадекватное…
– Хочешь сказать, что я – неадекватный? – скалюсь я зло на своего заместителя.
– Э-э-э… – когда Волк не знает, что сказать, то начинает прикидываться тупым, не умеющим в связную речь, качком.
– На ринг, – коротко указываю я подбородком направление движения.
– Да я… Как бы… Того… Этого… Счета же там… Людмила просила принести…
– На ринг!
– Ох, ты ж…
