После измены счастье есть - Рина Беж
Скидываю лохматое недоразумение с кресла, и сам в него опускаюсь. С тихим стоном вытягиваю ноги. Красотень.
– До приема полчаса, Тома. В чем проблема?
– Проблема…
Мелкая пакость заходится звонким лаем, заставляя супругу прерваться на первом же слове, а меня поморщиться.
Сука. В собственном доме покоя нет.
– Выключи эту бензопилу, или я ее в окно вышвырну! – предупреждаю по-хорошему.
– Демьян, смени тон, пожалуйста! Ты уже не у себя в офисе, – заводится жена. – Тут кругом посторонние люди, что они о нас скажут?
Взмахом руки она указывает в направлении холла, где действительно мелькает нанятая на вечер обслуга.
– Разве ты не взяла с них расписку о неразглашении? – выгибаю бровь.
– Взяла, но ведь они все равно подумают…
Да срать я хотел, что они подумают. Честное слово. Если всю жизнь смотреть на других, про себя забудешь напрочь. Так что…
Псина снова открывает визгливую пасть. Сжимаю челюсти.
– Тамара, убери шавку, я же попросил. Дай мне полчаса отдыха.
Томка сверкает глазами и наклоняется, чтобы подхватить свою мелкую пиздючку на руки:
– Пойдем, Жужечка. Наш папочка сегодня не в настроении.
Мля…
«Папочка»…
За полдня вымотался так, что даже на дебильное прозвище огрызаться лень. Закрываю глаза, чуть ослабляю галстук и медленно сползаю по креслу ниже. Упираюсь затылком в подголовник.
Мягко, удобно. Шикарно до такой степени что внутри едкий червячок подзуживает послать всех лесом и остаться в нем вздремнуть.
Тихий шорох шагов.
– Пап, привет!
Открываю глаза.
– Привет, сын, – пожимаю протянутую руку Макса и, привстав, хлопаю его по плечу. – С днем рождения, именинник! Расти, как говорится, большой и умный.
– Ну, спасибо, бать! – улыбается, пряча руки в карманы брюк. – Хоть ты кратко и без простыни.
Вопросительно приподнимаю бровь.
Причем тут простыни?
Максим тут же поясняет.
– Да мама, блин, расстаралась. Заготовила поздравление на три листа. Читать перед гостями будет… не то им, не то мне.
– У-у-у… сочувствую, – кривлю губы и следом развожу руки в стороны, – но это ж мама. Терпи, сынок.
– Я стараюсь.
– Молодца! Мужиком растешь. А по поводу подарка, – хмыкаю, – не обессудь. Он готов, но подарен будет тоже в соответствии с маминым планом в конце вечера.
– Ясно, постараюсь дожить, – кивает и хитро прищуривается. – Он-то хоть такой, как мы с тобой договаривались? Или тоже мама выбирала?
Смеюсь.
– Обижаешь, парень. Сам, конечно. Уверен, оценишь.
– О, если ты, то супер! – Макс не скрывает довольной улыбки. – Ладно, я пошел. Стащу чего-нибудь нормального поесть, а то с этим фуршетом и поздравлениями точно голодным останусь.
Двигает в сторону кухни.
– Стоп! Меня погоди! – отталкиваюсь руками от подлокотников и поднимаюсь на ноги. – Всегда одобрял умные идеи в светлых головах.
– О, как! Перекусить втихаря на кухне, пока мать не видит, считаешь умной идеей?
– Бери выше – гениальной.
Смеясь, на пару заваливаемся в кухню. На ней кроме нас двоих никого. Для поваров Тома выделила летнюю кухню в пристройке. Там к банкетному залу ближе.
Ныряем в холодильник.
Макс оперативно вынимает какие-то кастрюльки, противень.
– Пюре и мясо с грибами будешь? – интересуется у меня, нагребая себе в тарелку и одного, и другого.
– Естественно. Клади побольше.
Моя тарелка тоже наполняется едой.
Пока Макс разогревает все в микроволновке, вынимаю банку с соленьями. С картошечкой маринованные помидорки и патиссоны идут на ура. Макс налегает на огурчики, плебейским образом поглощая их прямо из банки.
– Хорошо, что нас мать не видит, – усмехается, треская за обе щеки. – По рукам бы настучала, сто пудов.
– Это точно, – соглашаюсь, кивая.
Тамара с какого-то рожна мнит себя элитой, которой из банки жрать не положено. И ладно бы с золотой ложкой во рту родилась. Я б еще понял.
Так нет же, из Пупырловки приехала.
Теща рассказывала, что в лихие девяностые только за счет огорода спасались. Вряд ли выращенную собственными руками картошку, морковь и свеклу они со столового серебра ели.
Решение перекусить оказывается самым правильным решением второй половины дня. Потому что канапешки, бутерброды, снэки, профитроли и фаршированные яйца выглядят симпатично, но в желудке чудным образом теряются.
Налегаю на фрукты.
– Демьян, можно тебя на минутку, – широко улыбнувшись гостям, Тома берет меня под руку и утаскивает в сторону террасы.
На часах без пяти восемь вечера. Значит, сейчас будет вручение Максу главного подарка. Потом я разрешил ему свалить – пусть покатается, обновит, так сказать, презент и перед друзьями засветится. Тем более, я видел, что к алкоголю он не прикасался и положенную программу именинника отыграл прилично.
– Говори, Том, – поторапливаю жену.
Была б моя воля, я б и сам свалил из дома. Взял ключи от тачки и поехал развеяться и мозги прочистить. Без водителя. Один. Сам по себе.
Чтобы только я, спящий город, музыка, адреналин и лента трассы под колесами.
– Не налегай на виноград, Дём, – выдает Томка.
Я даже с шага сбиваюсь.
– Чего?
– Ну чего-чего? Что ты как маленький, – хихикает. – От винограда пучит, не знаешь что ли?
– В первый раз слышу.
– Да брось. В твоем-то возрасте.
Глаза закатывает.
– И что с моим возрастом не так?
– Метеоризм жуткий, Дём, если злоупотреблять ягодами, – говорит профессорским тоном. – А у меня на эту ночь на тебя вообще-то большие планы.
Хмыкаю.
У меня, значит, возраст и метеоризм. А у нее большие планы на ночь и большой хрен на моё мнение.
Охуенно незамутненное сознание.
Даже с ответом не нахожусь. Потому напоминаю причину сбора толпы народа.
– Том, нам подарок Максу не пора еще вручать?
Хлопает наращенными ресницами, смотрит на часы.
Охает:
– Демьян, ты меня совсем заболтал! Я совершенно потерялась во времени.
Я заболтал?
Очуметь, и как не заметил?!
– А я думаю, ты потерялась в бокалах с шампанским, – киваю жене на очередной пустой фужер в ее руках. – Дорогая, уменьши потребление.
– Хочешь сказать, что я напилась? – сверкает сверх меры блестящими глазами.
– Пока нет, но так еще и не вечер.
Фыркнув, Томка задирает подбородок и, крутанувшись на каблуках, устремляется сквозь толпу строить распорядителя мероприятия. Смотрю ей вслед.
И
