На золотом крыльце 2 - Евгений Адгурович Капба
А вот целой куче ребят с планшетами, ноутбуками и очками виртуальной реальности, которые там, видимо, активно работали, так не казалось, им все нравилось. Они попивали кофеек сидя в этих креслах, и занимались своими делами. Особенно мне запомнился высоченный крупнотелый бородатый дядька с добрым, кажется — восточным румяным лицом, который сидел за секретером и усиленно долбил что-то на ноутбуке. Мне всегда казалось — так должны выглядеть писатели.
— Иконы те золоченые он, что ли, делал? — удивился я, выцепив из памяти расставленные в коворкинге произведения искусства.
— Он. Реставрировал! Восемнадцатый век, — важно поднял палец кхазад.
— Ладно… Допустим — реставратор. Допустим — ментальный паразит, — я, как вежливый водитель, помигал поворотником и свернул в сторону Пеллы. — Но как это вместе стыкуется? Дичь какая! Кому нужно подсаживать паразита этому пацану? И почему Гутцайт подумал что он под веществами?
— Во-первых, этот пацан старше тебя на семь лет. А во-вторых — кошкодевочке! — откликнулся Людвиг Аронович.
— К-к-к-какой кошкодевочке? — вытаращился я.
— Красивенной, с пушистым хвостом и ушками с кисточками, — пояснил гном. — Пришла в кухмистерскую в этом своем красном платье, подсела к Митрофанушке, этот самый хвост перед ним распушила, мальчик и поплыл, и давай ее угощать. А она ему в напиток что-то подбросила, они выпили на брудершафт. А потом контакт ему якобы оставила, вердаммте вольхуре. Липовый, конечно! Никогда не пей с незнакомыми кошкодевочками на брудершафт, мин херц! Я думаю, ее конкуренты подослали, чтобы сегмент рынка у Гутцайта отбить. Хотя, конечно, потерей одного мастера Сигурда Эриковича не сломать, нет…
Путаницы в голове только прибавилось, но этот совет я запомнил. Мне не очень нравились какие угодно зоотерики, все эти загибоны про лисичек, кошечек и змеек я считал чем-то очень на грани, но мало ли какие предпочтения у людей искусства? Кто я такой, чтобы осуждать? Мне вот, например, урукские девчонки очень даже… А кому-то прям фу, мол — дикие и стремные. Однако, тема с наркоманией художника-иконописца осталась нераскрыта! С чего бы это?
Но вслух я спросил другое:
— Аронович, а вы можете для меня зелье регенерации купить? Только не в мензурке, а в чем-нибудь попроще. Вы говорили — пять тысяч, так у меня они есть теперь!
— Химмельхерготт! — он удивленно воззрился на меня. — Как это связано с кошкодевочками и реставраторами?
— Очень просто связано, — я глянул на небо и увидел хорошо знакомый квадрокоптер опричников, который снова висел над фургоном. — Ментальные паразиты, кошкодевочки-отравительницы, разборки между деятелями искусств… И это не говоря уже о гномах с гранатами и женщинах с двустволками… Что-то мне кажется, зелье регенерации лишним не будет!
— Не будет, — согласился кхазад. — Хорошее вложение. Давай меняться, движение на трассе усиливается, как бы чего не вышло, мин херц.
И мы снова поменялись местами. Я некоторое время следил за дорогой, а потом усталость от всего произошедшего взяла свое. Кресло было мягким, фургон — мерно покачивался, так что я развалился на кресле и задремал.
* * *
С козырька капало: таяли сосульки. Погода по-апрельски дурила, но мы уже выбрались на лавочку, под весеннее солнце. Тусоваться в квартирах никакого терпения не осталось, хотелось гулять, дышать, жить! Послышалось хлюпанье слякоти и шелест автомобильных колес, гудение двигателя. К подъезду подъехал черный лупатый «мерс».
Дверь культовой машины открылась. Сначала появилась нога в остроносой туфле, безбожно ступившая в грязь, потом — невысокий, но поджарый мужчина. Про таких говорят — хлесткий. Джинсы, черная водолазка, черное пальто, цепкий взгляд — все выдавало вы нем человека бывалого, скорее всего — из тех или из этих.
— Пацаны, — проговорил он. — Кто хочет заработать сто баксов?
Мы повернулись к нему синхронно. Кому в семнадцать лет не хочется заиметь сто баксов? Целое состояние! Но от такого человека предложение звучало опасно. Сема и Петрусь, мальчики из хороших, обеспеченных семей, тут же сделали вид, что очень заняты семечками. Мы с Жорой выжидающе смотрели на владельца «мерса».
— Сразу говорю — поработать придется серьезно, — он почесал свою короткую, с проседью, бороду. — Нужно выкопать могилу. Спокойно, не дергайтесь! На кладбище, городском, все законно. У меня кореша… Друга убили вчера. Хоронить, кроме меня, некому. А я завтра в Сыктывкар лететь должен.
Жора прищурился и смотрел недоверчиво. А я подошел к этому типу и сказал:
— Меня Руслан зовут, а вас? — мне хотелось, чтобы слова эти прозвучали солидно.
— Шакаров моя фамилия, — представился он.
Жора присвистнул. Шакарова у нас на районе знали, о нем говорили: он владел лесопилкой, а еще, вроде как, был блатным.
— Копаем могилу на кладбище, хороним вашего друга, а как закончим — получаем от вас по сотке и идем домой? — уточнил я.
— Так точно, — кивнул он.
Я протянул ему ладонь, и мы скрепили договор рукопожатием.
