Древнее сокровище - Зинаида Порох
Опять своё? Арония ведь считала, что майор пришёл сюда, чтобы ей помочь, а не представлять тут державу и закон!
Кстати, идея — об экспроприации клада в пользу государства, у Чурова возникла стихийно. А что? Отличный выход! Аронии этот клад не нужен. Не Смугляку же его отдавать! И, тем более — не Ратобору, который добыл его незаконным путём.
Все, обозлившись, сгрудились вокруг стола. За которым восседал представитель государства над чашкой кофе.
Калина считал, что клад может принадлежать только Аронии, дочери Арины, и хотел передать его ей.
Михалап хотел непонятно чего — золото ему всегда напрочь крышу сносило.
Ратобор — ясное дело, мечтал заграбастать всё царское добро немереной цены себе.
Не хватало здесь только мавра, с его непомерной наглостью и жадностью. Может и он скоро примчится сюда в своей нелепой чалме? Или Ратобор каким-то образом его устранил? Каким — не хочется и думать. Уж больно вальяжен и самоуверен маг.
И тут Арония заметила, что у Ратобора на шее болтается белый в чёрную крапинку мужской платок, сколотый чем-то очень похожим на чёрный смарагд мавра…
— Вот как? Государству, значит, мой клад понадобился? — хмыкнул тот. — Насчёт этого у меня особое мнение!
— Это сколько угодно, господин Ратобор! — ехидно отозвался майор, хлебнув ещё кофеёчка. — Законы это позволяют. А соблюдать законность и оберегать тех, кто подвергается отъёму государственного имущества — это мой прямой служебный долг. Имею честь представиться — майор полиции Чуров Владислав Богданович, — приложив руку к воображаемой фуражке, сказал он. — Участвовал в ночном рейде на вашу криминальную поляну. И в разгоне всякой шушеры, покушающейся на государственное имущество и похищающей людей.
— Впервые с таким ретивым служакой сталкиваюсь, — хмыкнул Ратобор. — Даже на дом приходит исполнять свой служебный долг — на чашку кофею. В компании с домовыми и призраками.
— Меня сюда пригласили, — с превосходством отозвался майор. — В отличие от некоторых.
Некоторыми себя, наверное, посчитал и Калина. От чего малость пошёл рябью.
— А с чего вы все взяли, што клад у меня? — вдруг заявил он.
— Так ты ж сам про то сказывал! — удивился домовой. — Давеча!
— Мало ль што я сказывал! Может, я пошутил! — хмыкнул тот. — Нет у меня никакого клада! Его, небось, Смугляк уволок в Африку? Аль ты, Михалап, в своём мешке унёс! — усмехнулся он. — Он же у тебя безразмерный! Хучь пять сундуков вместит!
Видать, сильно майор его зацепил — на всех обозлился. Вспыльчивый этот Калина.
— А чего это сразу — Михалап? — обиделся домовой. — В ём токмо мои струменты и есть, — заявил он и грохнул оклунком об пол.
Тот развязался и оттуда высунулись наружу: потемневшая ручка пилы, старинный узорчатый молоток и ещё какие-то ржавые железяки. Как он ими работает?
— Вот, видали? Там боле нету ничего! — обиженно сказал домовой. — Токмо вот ето дедово наследие. И оно похлеще всякого клада будет! Древнючее — спасу нет! — гордо заявил он.
— Михалапушка, да не громыхай ты тут! — улыбнулась Арония. — Никто тебя и не подозревает.
— Ага! Это я так, к слову сказал, — кивнул Калина. — У Смугляка этот клад ищите!
— Словеи-то себе выбирай! — буркнул домовой и, отпихнув ногой оклунок, схватил со стола ещё один подгоревший сбоку сырник — для успокоения нервов.
— А почему ты считаешь, что Калина взял клад, Ратобор? — обернулась к нему Арония.
В пику Чурову, вступив с магом в какие-то глупые обсуждения. Чтобы майор не зазнавался! Пришёл сюда законность соблюдать, видите ли! Как и тогда, посадив её в обезьянник!
— Что не Смугляк клад взял, я лично проверил! — охотно ответил маг. — Когда сундук исчез с поляны, а вместе с ним и мавр, я его заподозрил в краже. И увязался за ним в Африку. Побывал и во дворце, и с его немалой семейкой познакомился! — усмехнулся он. — Клад не у него! И домовой — хоть и хитрая бестия, но на такое не решится, — насмешливо покосился он на недовольного Михалапа. — Так что Калина клад спрятал! Я и место знаю, да взять его не могу. Опять всё та же песня — он закрыт на Арину. Она для него всё ещё жива, — вздохнул маг. — Вот я сюда вслед за ним и пришёл, — пояснил Ратобор. И вдруг слабым голосом проговорил: — Арония, ты позволишь мне присесть? Я так устал — до самой Африки смотался, не ближний свет. Я не говорю тебе — позволь мне сесть, а только лишь присесть, — усмехнулся он, подмигнув ей и ехидно покосившись на Чурова.
Майор насупился. А Арония про себя хмыкнула — как же, устал он. Выглядит так, будто только что из парикмахерской вышел. Да ещё этот кокетливый платок на шее — со смарагдом…
Однако, в пику майору, пришедшему сюда защищать государственные интересы, решила позволить рассесться тут Ратобору. Но только она открыла рот, как маг, не дожидаясь этого позволения, вальяжно уселся за стол напротив майора.
— И вы тоже садитесь, — предложила Арония Михалапу и Калине. — А я сейчас вам варенья принесу. Что предпочитаете к нему — кофе, чай? — радушно спросила она у своих непрошенных гостей.
— Мне кофе, пожалуйста, дорогая! — сказал Ратобор. — Со сливками, пожалуйста, — покосился он на чашку Владислава.
— Чаю давай, — заявил домовой, садясь прямо на пол рядом со столом. — Ну его, кофей — горечь в ём одна горелая! — И добавил, в ответ на удивлённые взгляды: — Не люблю я енти стулья! Куды там ноги-то девать?
И так уютно поджал под себя ноги в юфтевых сапогах, что все только хмыкнули. Мол, может, в этом и есть резон?
Лишь Калина — молча поклонившись Аронии, так и остался стоять у стены — наполовину прячась в ней. И ничего себе не потребовал. Призракам, наверное, напитки противопоказанны. Да ещё и горячие. И так ведь душа неуспокоенная горит и слезами обливается.
Арония, кивнув, вышла из комнаты, видно — в кладовку подалась, за вареньем. И тут-то с Ратобором произошла трансформация — с него напрочь слетела вся его вальяжность.
— Что-то ваш рейд немного затянулся, гражданин майор! — проговорил он, нехорошо сверкнув на него зелёными глазами. — Не пора ли сваливать отсюда? На работу, например.
— Охота на клад взглянуть сначала, — лениво проговорил тот.
— Не стоит беспокоиться! Государству, чьим представителем ты являешься, клад не принадлежит! Ведь некоторые вещи, входящие в
