Ледяной Скипетр - Алексей Велесов
Его слова висели в воздухе, как ледяные кристаллы, не падая, не рассеиваясь.
Морозники по краям зала начали двигаться, создавая полукруг позади Елены и Данилы, как если бы готовились к какому-то праздничному действию.
Жрец Велеса не кричал. Но его руки начали светиться синим светом, и в зале появился запах морозного воздуха, запах льда и древней магии, запах времён, когда люди ещё молились старым богам и приносили им кровавые жертвы.
— Ксения, правительница, — сказал жрец, его голос был низким, гудящим, словно голос земли, говорящей сквозь горло человека, — повелению Рода, повелению тому богу, что стоит над богами, суд должен быть быстрым. Огонь очищает. Лёд консервирует. Смерть — это способ сохранить порядок. Смерть — это очищение.
Молодой человек слева ничего не говорил. Но его рука легла на меч, и Елена услышала очень чёткий, очень ясный звук стали, выходящей из ножен.
Это был звук, после которого уже ничего не может быть прежним.
Данила сделал шаг вперёд.
Его движение было почти незаметным, но оно произошло. Морозники с мечами встали перед ним, преграждая дорогу. Но Елена видела, как огонь его магии вспыхнул, как его глаза загорелись, как он готовился прорвать кольцо охраны.
— Нет! — прошептала она, её голос был едва слышен.
Но Данила услышал. Он остановился, но вся его фигура была напряжена, готова, как сжатая пружина.
— Она хочет спасти Империю! — крикнул он, и его голос был голосом дракона, голосом того, кто уже не имеет ничего терять, голосом того, кто видел смерть столько раз, что потерял её страх. — Тысячи людей страдают, потому что магия Скипетра требует крови! Каждый год урожаи плохие, потому что земля плачет! Каждый год войны становятся жестче, потому что боги требуют жертв! Каждый год молодые люди умирают, потому что магия голодна! Каждый год…
Его голос сорвался.
— Каждый год люди страдают. И никто не помнит, почему. Никто не помнит, что это может быть изменено. Она нашла способ это остановить! Она нашла третий путь! Путь, который не требует смерти ни одного человека. Путь, который требует только трансформации!
Боярин Морозов рассмеялся. Это был смех сухой, без радости, как треск ломаемого льда.
— Третий путь! — воскликнул он. — Третий путь к хаосу! Третий путь к смерти миллионов! Это глупость молодёжи, которая думает, что может переписать законы магии!
Ксения поднялась со своего трона.
Все в зале сразу же замолчали. Боярин присел обратно в своё кресло. Жрец отпустил магию, позволяя ей растаять в воздухе. Молодой человек медленно вернул меч в ножны.
Королева встала со своего трона. Мимо неё просипели морозники, понимая её намерение, понимая, что королева хочет что-то сказать. Ксения подошла к Даниле и выглядела совсем хрупкой рядом с ним, совсем маленькой, совсем человеческой.
Но в её глазах горел холод абсолютной власти.
— Ты говоришь о страданиях, — сказала она ему, её голос был ясен и чист, как звон стекла. — Ты говоришь о крови и жертвах. Ты говоришь о молодых людях, которые умирают. Да, это правда. Я знаю это правду лучше, чем ты. Я вижу отчёты. Я вижу цифры. Я знаю, сколько людей умирает каждый год на границах, потому что враги-мордовцы хотят украсть нашу магию. Я знаю, сколько детей умирает от голода в неурожайные годы. Я знаю всё это.
Она повернулась и посмотрела на стену с портретами.
— Я знаю, потому что моя бабушка рассказала мне, перед тем как отдала мне корону. Она сказала мне: Ксения, ты будешь королевой. И быть королевой — значит держать кровь на своих руках. Не твоя кровь. Кровь других. Кровь врагов. Кровь подданных, которые совершили преступления. Кровь людей, которые мешают государству. Твоя работа — сохранить Империю. И любая цена, которая требуется для сохранения, — это цена, которую должна быть готова платить королева.
Её голос дрогнул.
Впервые Елена услышала в голосе Ксении не холод, а страх.
— Я спустилась в камеру, когда мне было пятнадцать лет, — продолжала королева, её голос был едва слышен. — Мне было пятнадцать, и я думала, что я могу изменить мир. Я думала, что я могу освободить Скипетр. Я думала, что смогу принести его в храм и сказать народу: вот, вы свободны, вот, магия больше не держит вас. Я видела цепи. Я видела его. И я поняла…
Она замолчала.
Когда она начала говорить снова, её голос был едва слышен шёпот.
— Я поняла, что если я его освобожу, то это не принесёт свободу. Это принесёт смерть. Смерть тысячам людей. Потому что Скипетр держит не только магию нашей земли. Он держит баланс между реальностями. Если этот баланс нарушить, если освободить его без понимания того, как его контролировать, без готовности принять последствия…
Её серые глаза встретились со взглядом Елены.
— Миллионы умрут, — продолжала Ксения. — Не от войны. От голода. От холода, который не будет знать границ. От магии, которая вырвется наружу и будет рыскать по земле, ища хозяина. И это будет не через месяц. Это будет сегодня ночью. Люди проснутся в полях, которые вдруг стали пустынями. Завтра в городах начнётся голод. Через неделю…
Она молчала.
Длинная, мучительная пауза растягивалась.
— Я не смею представлять, что будет через неделю, — прошептала она, и её голос был полон боли, полон нежности, полон того, что королева, казалось, больше не ощущала.
Боярин Морозов встал и подошел к своей королеве.
Его движение было медленным, старческим, но его лицо было полно любви. Это была любовь старика к молодой королеве, которую он воспитал, которой он служил всю свою жизнь.
— Ксения, — сказал он ласково, по-отечески, и впервые его голос не содержал холода, а содержал печаль. — Ксения, мудрая правительница. Я знаю, почему ты колеблешься. Я вижу это в твоих глазах. Ты видела Скипетр в молодости. Ты коснулась его. Ты знаешь, что он не просто хранилище магии. Ты знаешь, что это живое существо, которое страдает. Ты чувствовала его боль, когда касалась его. Ты помнишь эту боль.
Он положил свою старую, морозную руку на плечо Ксении.
— Но ты также знаешь, что за три века, пока он пребывает в этом состоянии, благодаря ему не было третьей мировой войны. Благодаря ему не было голода, подобного голоду древних времён. Благодаря ему Россия существует. Граница держится. Солнце светит. Магия течёт по жилам земли, питая урожаи и давая силу нашим воинам.
Он сделал паузу.
— Иногда, чтобы спасти
