Секретный ингредиент Маргариты - Лия Джей
— Ты для меня важнее.
Я оторопело хлопаю ресницами. Ну какой романтик! Нет, мне приятно, конечно. Но отчитываться потом перед преподами за его пропуски ведь буду я!
— Эти фразы оставь для театра.
Хочу с укором ткнуть пальцем Воронцову в грудь, но ее закрывает букет. Приходится ограничиться осудительно поджатыми губами. Пашины брови на секунду сходятся на переносице. Кажется, я затронула что-то личное.
Театр… Ну конечно! Я ведь так и не обсудила с ним тот листок из кабинета. Пламенная благодарственная речь. Исправления ручкой. Это тот самый текст, который Воронцов редактировал в библиотеке. Твоя тайна раскрыта, Пашка!
Надо будет посмотреть афишу города на ближайшее время. Как там называлась Пашина пьеса? «Серый ворон»? Приду на премьеру, устрою сюрприз. Будет знать, как хранить от меня секреты.
— Может, мы уже сдвинемся с прохода, а? — ворчит Королева. — Понимаю, любовь глаза застлала. Вы и не видите, что кому-то мешаете. Но мне уже всю юбку помяли!
Вика приглаживает белую тенниску. Из аудитории выходит наша одногруппница, цепляет сумкой юбку Королевой. Это оказывается последней каплей. Вика рычит на весь этаж:
— Май! Гад! Поосторожнее можно⁈
Девчонка испуганно отшатывается. Королева раздраженно закатывает глаза и выуживает из рукава ашку. Потихоньку, чтобы никто не увидел, подносит ее ко рту. Тоненькая струйка пара с запахом кокоса, почти незаметная.
— Хочу уже выпуститься и пойти работать в школу, чтобы получать такие же букеты без повода. Другим только на праздники дарить будут, а я буду ежедневно собирать дань. И орать на всех, как Семеныч, чтоб «не растекались мыслию по древу», — Королева злорадно сверкает глазами. — Ой, оторвусь!
Да, хороший у нас выпуск будет: преподша-грымза, преподша-бывшая-клубная-танцовщица и препод-секс-символ-потока, приходящий в школу, только чтобы зазывать зрителей на свою новую пьесу. Мы с Воронцовым еще и в паре уроки вести будем. Я — давать материал, а Пашка — стоять сзади в рубашке, расстегнутой на три-четыре пуговицы, для привлечения внимания вместо презентации. Готова поспорить, у нас будет лучшая посещаемость.
Черт! Мне ведь надо в деканат! Отнести журнал и все-таки закрыть вопрос по пропускам той девчонки, которая собралась отчисляться. Выхватываю у Воронцова букет и вручаю его Вике. Прошу поставить в вазу на первом этаже под охрану гардеробщиц. Королева звонко цокает языком, но возразить не успевает. Я упархиваю прочь, мимоходом целуя Пашку в щеку.
Поднимаясь по лестнице, корю себя за этот приступ телячьей нежности. Но недолго. Потом смущение уступает место радости, безграничной, светлой, всепоглощающей. Мне даже кажется, будто лестничный проем заполняет солнечный свет, хотя этого быть не может — тут нет окон. Но в моем воображении белые стены сверкают, как кусочки сахара, как лилии, окруженные облачком магической пыльцы, а сама я будто превращаюсь в лесную фею. Иначе ощущение крыльев за спиной я объяснить не могу.
Я. Девушка. Воронцова.
Настоящая.
Я так и не нашла в себе сил спросить это у Паши напрямую, но, кажется, теперь мы в отношениях. По крайней мере, он ведет себя так, будто это правда. И я не вижу смысла это отрицать. Ведь я люблю его.
Подумать не могла, что однажды это скажу, но — да, черт побери — я люблю Воронцова!
Хорошее настроение остается со мной даже после получасовых разборок с бумажками в деканате. Не портит его и Геннадий Семенович, с которым я сталкиваюсь на выходе из кабинета. Он окидывает меня осуждающим взглядом, задерживаясь на моей груди.
— Поскромнее бы одевались, Каблукова. У нас тут все-таки учебное заведение.
Я киваю, с покорным видом потупив взор, а про себя думаю: «Радуйся, старый хрыч, хоть где-то на красивую женскую грудь посмотришь!». К своим сорока пяти годам он все еще не женат. По слухам, ему нравится Нелли Олеговна — переводчицы видели, как он однажды подвозил ее до дома на «Рендж Ровере» — но его попытка сблизится с ней оказалась безуспешной. На следующее утро Нелли Олеговна укатила в Болгарию со своим бывшим одноклассником и следующие две неделю проводила пары дистанционно. Как-то раз этот одноклассник прошел на фоне в одном халатике. Королева чуть лужицей не растеклась. Высокий, бородатый, брутальный. Вика не сдержалась и записала мне голосовое с восторженными воплями прямо посреди пары. А потом выяснилось, что микрофон она выключить забыла. Нелли Олеговна раскраснелась, будто после пяти часов под палящим солнцем, но Вике ничего не сказала. Из женской солидарности обе решили сделать вид, что ничего не было.
Жизнь становится еще лучше, когда я забираю из ателье новый наряд. Это костюм сломанной куклы. Короткие розовые шорты. Юбка из фатина на широком кожаном ремне. С одной стороны она спускается до колена, с другой выглядит как оборванные лоскутки, маняще окаймляющие талию. Наверху топ в виде банта с прозрачными силиконовыми лямками. И дополнение на руки — перчатки с мелкими блестками, одна по локоть, другая по запястье. Попрошу Сержа добавить побольше румян, наклеить пышные ресницы, нарисовать пару трещин на щеках — и вуаля, образ готов!
В «Абсент» я влетаю довольная, как Чичиков, норовящий переписать на себя новую порцию мертвых душ. Но тут на пути у меня вырастает полицейский-менеджер. Дамир с явным недовольством на лице проводит рукой по жестким усам и заявляет:
— Сегодняшний заработок полностью отдаешь клубу, Текила. В счет долга.
Я сжимаю челюсть, сдерживая мат. Чертов долг! Чертова Пина! Натягиваю улыбку, киваю менеджеру и следующий час стараюсь не думать о том, что сегодня мне придется работать за «спасибо». Разминаюсь, прокручивая в голове движения сольного номера. Пина не выделила мне и пяти минут на репетицию.
— Двадцать минут на общий номер, десять для Сангрии и оставшееся время для нас с Лонгом. Мы приглашали тебя выступать с нами, дорогуша, — Пина хлопает ресницами, пялясь на меня холодным взглядом сиреневых глаз. — Нашли идеальную роль для тебя, слабачки. Могла бы и спасибо сказать.
— Спасибо. Пойду потренируюсь на втором этаже.
Нахожу взглядом хореографа и киваю в сторону лестницы. Та сжимает кулак в знак поддержки. По ее виду понятно, что она была бы рада пойти со мной и помочь мне почистить движения, но жена менеджера ее не отпустит. Тут все служат великой Пине.
Все, кроме меня. Пошла она…
Злость и желание доказать всему миру свое превосходство придают мне сил. Номер я начинаю со связки в стиле поппинга. Двигаюсь как кукла с плохо смазанными шарнирами, резко
