Дети Арога - igor parhomyuk
Уды уроки феодализма выучили на отлично. Система — крепостное право, только по-новому.
Народ пестрый. Индийцы, китайцы — постарался английский клан. Есть и европейцы — потомки первых поселенцев, приведенных лет пятьсот назад.
Честно скажу: ни классовой ненависти, ни жалости не испытывал. Сам в таком положении, что и нищий китайский гойн на меня бы с сочувствием посмотрел.
Просто опять отметил про себя: уды умеют учиться на своих ошибках и отлично знают историю.
— Ну что, разлегся? Устроил тут солярий? — Алекс встал надо мной, заслонив солнце.
— Во, так и стой. А то мне точно в глаз светит, — пробормотал я, поворачиваясь снова на спину.
— Удивляюсь я тебе, — проворчал Алекс, садясь рядом и отряхивая пыль с куртки. Молодняк, старательно постигавший азы фехтования, поднимал такую бурю, что над двором буквально стояла пыльная стена.
— У тебя положение — хуже, чем у последнего гойна, а ты тут лежишь, ванны солнечные принимаешь.
— Ты же сам говорил: пойдём к барону "Чёрной сотни" просить политическое убежище, — сонно пробормотал я.
— Пойдём и попросим. Вот только вопрос — надо ли ему это? Он и так рискует, меня приютив. А тут ещё ты — беглый каторжник.
— Поясни? — я приоткрыл один глаз.
— А что тут объяснять? — Алекс пожал плечами. — Ты знаешь, кто такой барон "Чёрной сотни"? Не смотри, что у него свой замок и армия. Он — осколок от клана, бывший герцог. Сейчас — сторожевой пёс. Служит, пока уды на Земле. И мечтает снова стать кем-то большим. Из-за беглого он ссориться ни с кем не станет.
Спать расхотелось. Ну конечно. Долго кайф длиться не может. Если ты не ищешь проблем, то проблемы найдут тебя сами — вот уже год, как это мой девиз.
— Хорошо, — я сел, натягивая сапоги. — Какая муха тебя укусила?
— Муха эта — Эрл. Он старший офицер гарнизона, правая рука Жоржа. А ты ведь знаешь, кто тебя в тюрьму упрятал...
И он здесь.
— Твою мать! — взвился я. — Что ты сидишь, уши мне мнешь?! Тут шанс другу привет передать! Дай меч!
Я вскочил и протянул руку к мечу Алекса. Но он, крутанувшись по земле, отскочил в сторону, схватив оружие.
— Не дам. Тебе прятаться надо, а ты на рожон лезешь! — он спрятал руку с мечом за спину.
— Не дашь? Ну и чёрт с тобой! — рявкнул я и рванул к башне, возле которой находился дом барона.
— Стой, сумасшедший! Ты всё испортишь! — крикнул Алекс мне в спину.
Но я снова делал то, что делал всю свою жизнь — пер вперёд, прямо на неприятности.
— Хотя бы объясни, что ты собираешься делать?! — Алекс бежал следом, не отставая.
— Хочу привет передать. А если по-вашему — то бить собаку, если нет рядом хозяина.
— Ты с ума сошёл! Он тебя в капусту порубит! И он не один! — Алекс схватил меня за руку.
Лучше бы он этого не делал. Волна жара прошла буквально секунду назад, но что теперь — табличку об этом носить?
Вывернув его руку и схватив за локоть, я потянул Алекса на себя и ударил основанием ладони в солнечное сплетение. Он хлопнул ртом и осел на землю.
— Извини, Шура. Но тебе сейчас лучше меня не трогать, — бросил я, сворачивая за угол сторожевой башни.
И как раз вовремя.
Возле парадного входа стоял вечно пьяный барон Эдди. Разводил руками, сокрушенно что-то бормоча мордастому офицеру. Тот, кривя губы, презрительно цедил ему в ответ.
Мне он сразу не понравился.
Красная морда, глаза навыкат, тонкая полоска усов и выражение лица — типичное для человека, облеченного властью и уверенного, что ему всё можно. Жлоб, короче. Я таких встречал — когда сидел на губе, у местного старшины была такая же физиономия. Таких бить — сплошное удовольствие.
Рядом стояли два пехотинца с алебардами. Они откровенно потешались над бароном.
— Кого я вижу! Сама собака начальника гарнизона к нам пожаловала! Каким ветром тебя сюда занесло? — крикнул я, переходя на шаг. Ненависть текла из меня, как расплавленный свинец.
Офицер ошарашенно выпучил глаза, как будто не верил, что кто-то посмел с ним так разговаривать.
— С кем имею честь? — прохрипел он, краснея. Белоснежный воротничок, туго перетягивающий шею, явно стал ему маловат.
— Ты имеешь честь говорить с большим поклонником твоего начальника... — я не сдержался и выдал фразу про сексуальную ориентацию Жоржа, его принадлежность к парнокопытным и страстную любовь к ним.
Офицер покраснел ещё больше. Пуговица на вороте жалобно затрещала.
— Так ты мне лгал, барон! — заорал он, оборачиваясь к Эдди. — Преступник здесь, в замке, и к тому же оскорбляет брата короля! Взять его!
Пехота отреагировала без энтузиазма. Уважения ко мне они явно не испытывали — и приехали сюда, судя по лицам, больше гулять, чем воевать. Один, опустив алебарду, лениво шагнул ко мне. Второй — ограничился тем, что скривил рожу пострашнее и остался стоять на месте.
Тем лучше.
Скользнув вперёд и в сторону, я схватил древко алебарды и врезал первому прямым ударом в живот. Бедняга ойкнул по-бабьи и, пятясь, рухнул под ноги второго. Алебарда осталась у меня в руках.
— Что за... — начал второй, поднимая оружие для удара сверху.
Я отступил вбок, выждал, когда тяжёлая алебарда со свистом рухнет вниз и высечет искру из брусчатки, и в этот момент — врезал пяткой древка ему по зубам. Он осел. Я шагнул через скулящего и приставил острие пики к горлу красномордого офицера.
Я реально хотел надавить. Хотел вдавить её до самого позвоночника.
— Передай Жоржу, — прошипел я, — если он хочет меня видеть — пусть сам приходит. Понял? В следующий раз — на куски порублю.
Позади раздался лязг железа и шум борьбы.
Я резко обернулся.
Оказалось, Алекс, сбив с ног поднимающегося пехотинца, приставил к его горлу кинжал. Второй лежал и не двигался.
— Эй, вундеркинд, — проворчал он. — За спиной не оставляй. Учу тебя, учу…
— Пошёл вон. И как можно быстрее, — сказал я, отводя алебарду от горла офицера и устало отступая в сторону.
Офицер,
