Лед тронулся, тренер! Но что делать со стояком? 18+ - Игорь Некрасов

Я кивнул, делая последний глоток уже остывшего кофе. Иллюзия обычного рабочего утра рассыпалась. Пора было возвращаться к реальной работе. Или к тому, что здесь ею называлось.

— Давай.

Мы вышли из комнаты и направились по длинному, светлому коридору к моему кабинету. Софья шла легкой, пружинистой походкой спортсменки.

— Света хорошая, да? — заметила она задумчиво. — Всегда всем поможет, всех выслушает. Редкость.

— Ага, — согласился я, чувствуя себя лицемером. — Кстати, а ты вчера почему не пришла на последний сеанс? — спросил я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал просто из вежливости, а не из праздного любопытства.

Она на секунду, буквально на долю секунды, смутилась. Ее взгляд скользнул по стене, потом вернулся ко мне. Быстро, как вспышка.

— Да так… семейные дела неотложные, — она махнула рукой, изображая легкое раздражение. — Знаешь, как это бывает. Освободилась только к вечеру.

— Понимаю, — кивнул я, хотя «понимал» я лишь то, что это звучало как отговорка, причем не очень убедительная. Но лезть дальше, расспрашивать — значило нарушить хрупкое равновесие наших отношений. А Софья была, пожалуй, единственным человеком здесь, общение с которым не требовало от меня постоянной психической самозащиты. Я не стал давить.

В кабинете она, как всегда, без лишних слов и телодвижений, разделась до трусиков так, чтобы я ничего не видел, да я и сам если честно не пытался подглядеть, и улеглась на живот, положив голову на сложенные руки.

Она была моим «спасательным кругом» в этом море безумия — самой адекватной, самой нормальной, самой простой из всех.

В тоже время её тело, конечно, было прекрасным, спортивным, с идеальными линиями, выточенными годами тренировок. Но сегодня я смотрел на него не как на объект вожделения, а как на… рабочую поверхность. Сложный, живой механизм, который нужно настроить.

И для такого механизма требовалось правильное, нейтральное масло. Ваниль — слишком сладко и навязчиво, ментол — слишком резко. Лаванда. Лаванда была идеальна — успокаивающий, медицинский аромат, который не возбуждал, а настраивал на лечебный лад. Он должен был настроить на этот лад и меня.

Я налил в ладони теплое масло с легким, чистым запахом и начал работу.

Сначала пошли легкие, разогревающие поглаживания по всей спине. Кожа под моими пальцами была гладкой, упругой и прохладной, как мрамор, но живой, отзывающейся на тепло ладоней легкой дрожью.

— Как самочувствие после вчерашних нагрузок? — спросил я профессиональным тоном, который сегодня давался чуть легче.

— Да обычное, — ответила она, и голос ее был слегка приглушен. — … но вчера связку отрабатывали, с тройным тулупом. Чувствую, поясница гудит.

— Сейчас посмотрим, — сказал я и углубился в работу. Она что-то болтала о новых элементах в программе, о сложных вращениях, о том, как тренер требует невозможного. — … и починим, — сказал я, вжимаясь большими пальцами в ее напряженные, каменные трапеции. Мышцы были забиты, как у всех, кто таскает на себе не только физическую, но и психологическую нагрузку. — Нагрузка на крестец и поясничный отдел при таких прыжках должна быть просто бешеной. Плюс ударная волна при приземлении.

— О, ты прямо в теме! — она оживилась, повернув голову набок, и я увидел ее профиль, острый и решительный. — Прав! Вот здесь, чувствуешь, просто камень какой-то.

— Чувствую, — ответил я, находя заветную точку спазма, тот самый «триггер», и начал методично, но настойчиво разминать его круговыми движениями. — Это квадратная мышца поясницы, она вечно в тонусе у спортсменов, частая проблема. Поэтому надо растягивать дополнительно.

— Ага, растягиваю, — пробормотала она, и когда я надавил особенно сильно, найдя самый центр зажима, из ее горла вырвался тихий, но очень чувственный, глубокий стон. — Ммм-да-а…

Раньше этот звук, этот вибрационный выдох наслаждения, заставил бы мое сердце ёкнуть, как от удара током, и отправил бы кровь прямиком в одно-единственное место, полностью парализовав мозг.

Но сейчас в голове, поверх легкой волны тепла, пронеслась лишь четкая, холодная, профессиональная мысль: «Нашел. Триггерная точка. Локализация — на два пальца левее остистого отростка третьего поясничного позвонка. Надо запомнить для будущих сеансов, а лучше записать и составить правильные упражнения для растяжки».

Я работал сосредоточенно, технично, как хороший механик. Спросил о нагрузках на ноги, проработал икры, уделил особое внимание плечевому поясу, где копилось напряжение от постоянных взмахов руками на льду.

Мои руки помнили анатомию, они знали, куда надавить, где растянуть, как снять усталость. Это был хороший, честный медицинский сеанс.

Когда она наконец встала, прикрываясь полотенцем и потягиваясь одной рукой так, что каждое сухожилие заиграло под кожей, на её лице появилась блаженная, благодарная улыбка.

— Спасибо! — она вздохнула полной грудью. — Как будто заново родилась!

— Не за что, — улыбнулся я в ответ, и в этот момент почувствовал не смутное возбуждение и не гордость за похабные достижения, а профессиональное удовлетворение. Чистое, простое.

Маленькая, но важная победа. Я сделал человека лучше. Пусть ненадолго. Пусть в рамках этой сумасшедшей системы. Но сделал.

— Ох! Конечно есть за что! Чувствую себя прекрасно! Прям крылья выросли! На следующей тренировке буду летать!

Она сделала несколько легких, грациозных движений, будто на льду — плавный взмах рукой, имитация вращения, легкий наклон в сторону. Её тело двигалось с такой естественной, спортивной легкостью, что было действительно похоже на полет. Она улыбалась, явно наслаждаясь ощущением освобожденных мышц и будто желая доказать, насколько ей помог сеанс.

Я смотрел на неё с улыбкой, и в этот момент, завершая небольшой пируэт, она явно увлеклась и отмахнулась второй рукой, чтобы завершить движение правильно, так как учили… и полотенце, что она держала этой рукой, было просто вышвырнуто куда-то в угол комнаты.

И на мгновение, буквально на долю секунды, я увидел её обнаженную грудь. Идеальной спортивной формы, но без сосков — они были скрыты под небольшими телесными накладками, которые носят девушки, желая спрятать свои сосочки.

Кадр промелькнул, как вспышка, и она тут же резко прикрылась скрещенными руками и отвернулась, издав смущенный, нервный смешок. Я тоже невольно хихикнул — не от возбуждения, а от абсурдности ситуации и её милой, неловкой растерянности.

— Осторожнее, Соф, — сказал я, вежливо отводя взгляд.

— Блин, совсем увлеклась! Забыла что в одних… почти голая тут стою! — прозвучал её смущенный, но уже снова веселый голос. — Ты же… видел, да? Ну всё, теперь ты обязан делать мне предложение! По всем правилам!

— Не видел, — ответил я с нарочитой серьезностью, всё ещё глядя в сторону. — Я как раз в этот момент решил