Любовник Павлова - Ника Маслова
Передо мной стоял Кирилл — с носом, подпирающим потолок, и поджатыми губами. Весь такой важный господин президент, папенькин сынок, одним этим заслуживший себе VIP-место.
— Привет. — Я сунул руки в брюки. Заведомо знал, что руку он мне не пожмёт. Прошлый раз мы этот вопрос досконально обсудили.
Но с того раза кое-что изменилось — теперь, по мнению Кирилла, я даже простой вежливости не заслуживал. На моё приветствие он не ответил. Скривился, разглядывая меня, спросил жёстко:
— Тебя что, ещё не уволили?
Я не стал отвечать, а он продолжил давить:
— Не понял. Твоя начальница отбыла ещё во вторник. Сегодня четверг. Что ты здесь делаешь? Что разнюхиваешь?
Я сжал кулаки. Голубая мечта — нос ему подправить, опустить на нормальную высоту. А то он, как флагшток, упирается в небо.
И всё же мне было невыгодно с ним по-настоящему ссориться. Словами друг другу в лицо пошвыряться — это одно. А вот разбитый нос нового президента компании вице-президент Павлов мне бы так просто, скорей всего, не простил.
Потому я сказал обычным тоном:
— Успокойся. Я здесь по делу.
— Какому делу? Кто тебя сюда вообще пропустил? Мне вызвать охрану?
На моё плечо опустилась рука. Я даже не вздрогнул, хотя и не заметил ничьего приближения. Тот случай, когда милого узнаешь по запаху — причём очень приятному, дорогому, изысканному.
— Какие-то проблемы, Кирилл? — спросил Павлов таким тоном, что я бы, к примеру, не решился сказать ему «да».
Но Кирилл Лазаренко, разумеется, не из таких. Он же у нас президент. Двадцатишестилетний сопляк, выигравший высокий пост у старшей сестры лишь потому, что вся VIP-компания, включая папочку, ему подыграла.
— Да, у нас проблемы. Я не понимаю, что этот человек здесь забыл.
Павлов коротко сообщил, что я на него работаю, и потому периодически буду здесь появляться.
— Что? — Кирилл не поверил. — Вы серьёзно, что ли, Николай Николаевич? Вадим, он же... Вы же сами видели, знаете... Он же...
Мысленно я заполнил невысказанное Кириллом — в тех выражениях, которые он использовал в прошлый раз, когда бил словами, наверняка зная, что физически мне досталось и без него.
Павлов будто почувствовал моё настроение и сжал пальцы крепче, удерживая за плечо.
— Хочешь о своих нестандартных развлечениях на весь офис объявить? — негромко поинтересовался он у Кирилла.
— Нет. — Тот стушевался, но ненадолго. — Я категорически против того, чтобы платить зарплату этому человеку из средств компании.
— Так ты и не платишь, — ответил Павлов. — Вадим — мой личный помощник. Он работает в моём фонде, находится здесь по делу. И будет здесь появляться тогда, когда я этого захочу. Это понятно?
Я чувствовал тепло его ладони на своём плече. Он не убирал руку, будто не понимал, как это выглядит со стороны — излишней фамильярностью, близостью, почти объятиями.
— Понятно. — Кирилл встряхнул головой. — На самом деле ничего не понятно, но я промолчу. Вы лучше знаете, кого нанимать. Ведь знаете же, что Вадим Хотов — человек, недостойный доверия.
Он не спрашивал, а утверждал. Унижал меня, глядя мне в лицо, в присутствии Павлова.
От того, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «i», а заодно набить его самодовольную морду, меня удержала лишь тёплая рука на плече. Только потому я ничего не сделал и не сказал.
Я обязательно разберусь с Кириллом, но не здесь и не сейчас. Не при Павлове.
— Думаю, я знаю Вадима лучше тебя, — сказал он твёрдо. — Ты недооцениваешь его верность.
Кирилл закашлялся, подавившись воздухом, затем откровенно расхохотался.
— Простите. Но это правда смешно.
Если он сейчас расскажет о Косте...
Я почувствовал большее давление на плечо.
— Ладно, Николай Николаевич. — Кирилл посерьёзнел, встретившись с Павловым взглядом. — Я не хотел проявить к вам неуважение, простите меня.
Он коротко взглянул на меня, но сказал не мне — Павлову:
— Не буду вмешиваться в ваши благотворительные проекты.
Кирилл явно намекал, что для Павлова я такой проект — благотворительный. Человек, которого Павлов решил держать при себе из жалости.
— Я пойду, — сказал Кирилл и никуда не ушёл. Смерил меня взглядом и спросил у Павлова: — Заранее простите за этот вопрос, но если что, я готов дать показания. Вадим Хотов вас случайно не шантажирует?
Павлов молча покачал головой, и Кирилл наконец-то ушёл, оставив меня — пустое место, по его мнению — жевать и проглатывать очередную порцию обиды и ненависти.
— Спокойней, Вадим, — сказал Павлов, когда шаги Кирилла стихли вдали.
— Я спокоен. Простите за эту сцену. — Я шумно вдохнул и расправил плечи. — Я зря здесь появился без вызова. Мне следует вернуться назад.
Настроение вконец испортилось. Всё, чего я сейчас хотел — тишины, и побыть наедине с собой. Скорей всего, закрыться в туалете. А там, вполне вероятно, попинать что-нибудь, напоминающее Кирилла. Например, мусорное ведро. Один в один Лазаренко, что внешностью, что наполнением.
Павлов меня не отпустил.
— Тебе сейчас нельзя уходить. Ты должен пройти со мной в мой кабинет и заняться там тем, что планировал делать, когда сюда шёл.
Не будь Павлов Павловым, я бы ответил. А так — прикусил язык. Вновь. Если так и дальше пойдёт, лишусь его за ненадобностью. Стану бессловесной овцой, которую каждый, кто хочет, тянет за собой на верёвочке.
— Пойдём со мной, — повторил Павлов и протянул мне руку.
Я медлил, и он посмотрел мне в глаза.
— Ты можешь отказаться. Решай, кто управляет твоими поступками: твои истинные желания и цели или вынужденные реакции на поступки других людей? Ты сам собой управляешь, Вадим, или Кирилл даже сейчас это делает?
Глава 22-2. Вадим. VIP-этаж
Глава 22-2. Вадим. VIP-этаж
Вот так навскидку посмотришь, Павлов — обычный миллионер с криминальными связями. Таких, как он, на вершине мира как грязи. Для них по умолчанию бабло во главе всего, и погнали рубить капусту каждым поступком и мыслью. И Павлов с личным замком, конюшнями, унитазом высшей пробы и крутыми швейцарскими часами — это ж золотой стандарт баблоделов.
И он же — человек-нестандарт — задаёт мне вопрос: «Кто тобой, Вадим, управляет, истинные желания и цели или реакции на поступки других людей?»
Хочешь, не хочешь, а бывшего вспомнишь. Не Кирилла, понятно. Кирилл Лазаренко при всех его
