Любовник Павлова - Ника Маслова
На его лекции в институте я никогда не ходил — с чего бы, когда постель гарантировала мне сдачу всего автоматом. Но вот дома весь этот бред доводилось выслушивать неоднократно. Потому сейчас мне самой постановки вопроса хватило, чтобы понять — Павлов с Костей на этой теме точно бы скорешились.
Они — да, но я — нет, однозначно.
На все их дурацкие размышления у меня ответ только один: я, ну конечно же я собой управляю! Как и каждый человек. Ну а кто же ещё? Пару минут назад хотел одного, сейчас хочу другого. Обстоятельства изменились, настроение пробило пол и упало в подвал, мало ли какая пятка у меня зачесалась.
И это нормально, любой вправе передумать. Я всегда так считал и делал так тоже всегда — менял решения легко, не цеплялся зубами за то, что уже не хотел. Я ж не осёл, чтобы бежать за висящей перед мордой морковкой, когда вокруг — морковное поле, ешь — не хочу.
Не смотри Павлов, чуть прищурившись, с лёгким намёком на снисходительную улыбочку, с чуть наклонённой к плечу головой — я бы плюнул и ушёл куда глаза глядят. Пар бы стравил, использовал стену, мусорное ведро, любого, кто под горячую руку попался бы. Но Павлов смотрел на меня, как на пацаньё неразумное, и я бесился, пусть и понимал, что он всего лишь разводит меня на «слабо».
Не знаю даже, чего так разозлился. Хотя нет, вру — всё я знаю. Костю вспомнил, заметил их с Павловым сходство при всей несхожести, и внутри как щёлкнуло что-то.
«И с ним кончишь так же. Смирись, тупой лузер, с умными мужиками тебе не везёт».
Как же я ненавижу слышать во внутреннем голосе интонации Макса. По хорошим поводам брат никогда со мной не говорит.
Я потряс головой. Во рту стало кисло.
Вот как так: вырастил из мухи слона, и на это мне хватило пары секунд, когда Павлов молчал, но я додумал всё за него и даже мысленно с ним расстался. Смешно. Если б не так отчаянно грустно.
— Ну что ты решил? — спросил Павлов.
Я пожал плечами. Что я мог решить?
— Нет, так не пойдёт. — Павлов покачал головой. — Тебе двадцать три или три? Взрослый человек принимает решения и несёт за них ответственность. Хотя некоторые дети позволяют решать за них и в тридцать, и в сорок, и в восемьдесят годков. Ты взрослый или ребёнок?
— Да ладно вам издеваться. Я здесь работаю, а не хотелки хочу. Я вам нужен — пошли. Не нужен — вернусь на рабочее место.
Вернусь, как же. Не с Павловым, который, пусть скрытно, но разглядывает меня. Не в лицо смотрит, а значительно ниже.
Решил так: да ну его, с меня не убудет. Бесился внутри, но руку ему протянул: трахай, товарищ миллионер, раз заплатил. Трахай в своё удовольствие!
Несправедливо капец. Павлов мне помог, от Кирилла защитил, показал себя с лучшей стороны, а я — и не могу понять почему — на него взъелся. Вообще без причины!
Кирилл всё же вампир. Одна встреча с ним, и меня всего осушило. Никакой радости внутри не осталось, одно нытьё и бессилие. И даже факт, что я скоро вытащу Макса, перестал казаться редчайшей удачей. Всё как посерело вокруг, и я ощутил себя лишним, случайно попавшим в золотой мир VIP-персон на экскурсию. Временным гостем, которого отсюда скоро попрут, если не погонят ссаными тапками.
«Как, тебя ещё не уволили?» — первое, что Кирилл мне сегодня сказал. Поступил точно так же, как и когда про Костю узнал — стёр из своей жизни, словно меня в ней никогда не было. Всего одна ошибка, и я стал строчкой в чёрном списке его телефона.
Пару месяцев назад он тоже отфутболил меня. Не дал толком объясниться. В ситуации с записью увидел только себя — так почему я должен видеть его и его интересы?
Я нуждался в паузе, ещё раз всё обдумать, как-то пережевать, переварить эту злость, а Павлов уже взял меня за руку и повёл за собой. И так, держась за руки, мы и прошли через приёмную под внимательными взглядами его роскошных помощниц.
Вот такой у них босс, ничего не боится.
Павлов закрыл дверь за собой, и я не успел среагировать, как оказался в ловушке. Он втиснул колено между моих ног, прижался всем телом, зафиксировал голову. Долго — всего несколько секунд — смотрел мне в глаза, а затем приник к приоткрытым губам с поцелуем. Действовал напористо, с откровенным желанием, уверенно, грубовато и нежно одновременно.
Я отвечал на ласки его языка. Ресницы сами собой опустились. Я сдерживался, верней, пытался сдержаться, но сердце колотилось всё сильней, а удовольствие становилось всё менее контролируемым.
Один поцелуй правильного человека полностью вылечил наведённый Кириллом сплин. Меня, как на качелях, рвануло вверх, на самый максимум из самого минимума. Аж голова закружилась от силы ощущений, звуков, запахов, вкусов, эмоций.
Мы находились у самой двери, я елозил по ней спиной, задницей. И меня всё сильней развозило, расплющивало под напором Павлова. Уже и дыхание сорвалось, и член полностью встал. А он всё напирал — безжалостно, жёстко — и тогда я застонал. Сначала сдавленно. А затем он полез ко мне в штаны, нажал ладонью на член, сжал в горсти, и я не выдержал — застонал слишком громко.
Сердце грохотало в ушах, но я уверен — девушки в приёмной услышали нашу возню.
Павлов дёрнул меня за ремень, и я сказал:
— Не надо, я сам. — У меня горело лицо. — И, пожалуйста, только не у двери.
Павлов понял, хотя я и полслова не сказал про приёмную. Протянув руку, он защёлкнул замок.
— Я ещё заставлю тебя кричать, — пообещал он и усмехнулся. — Они тебя услышат в любом случае. Но ты можешь сказать «нет» прямо сейчас, и я тебя отпущу.
С таким стояком? Жестокое предложение.
— Это какой-то тест? — Я крепко стоял на полу и одновременно ощущал, будто ветер свистит в ушах.
Высоко взмыл — падать будет больно.
