Тянет к тебе - Ана Сакру
– Ага, "спать"… не наслежу…– сбивчиво обещаю, ставя ее на колени.
Выгибается в пояснице, зарываясь лицом в подушку. Вижу, как по ее гибкому телу дрожь нетерпения проходит. И меня самого насквозь прошивает вдоль позвоночника.
Глажу ее смуглую спинку, любуясь видом сзади с пометкой 18+, наклоняюсь и целую между острых лопаток, пока руками сминаю бедра. Член дергается в нетерпении, слепо тычась в скользкую, горячую промежность.
– М-м-м, – Эндж хнычет, виляя попкой и пытаясь насадиться сама.
Фиксирую ее. Плавный толчок и становится совсем идеально, до расцветающих перед глазами кругов.
***
Шумно дышу, успокаиваясь. Заваливаюсь на спину, закрыв глаза предплечьем. Другой рукой притягиваю к себе Эндж на грудь, но она выворачивается. Чмокает меня в нос, встает и ,чуть пошатываясь, топает голая из спальни.
– Ты куда? – лениво интересуюсь.
– В туалет и попить.
– О, и мне принеси.
– Ок.
Возится в ванной, потом идёт в коридор. Судя по звукам, роется в сумке.
И повисает тишина. Странно тревожная, уплотняющаяся с каждой секундой тишина.
– Кудряш? – окликаю.
Молча бредет из коридора обратно в спальню. Тормозит на пороге. Застывает с телефоном в руке. Вижу только ее черный, подсвеченный из коридора силуэт.
– Ты чего? А вода? – приподнимаюсь на локтях.
Вместо ответа щёлкает выключателем, заливая спальню светом. И я резко сажусь на кровати полностью, потому что вид у нее такой, будто только что объявили, что мы все умрём. Лицо бледное, глаза большие, взгляд неподвижный. На деревянных ногах приближается к постели и садится на краешек рядом со мной.
– Эй, что такое? – я легонько тормошу ее плечо.
Поворачивает ко мне голову и впивается в мое лицо расширенными зрачками.
– Мне сейчас оповещение пришло… – мямлит.
– Какое? Что? У тебя вид, будто как минимум все деньги с карты сняли.
– Нет, деньги не сняли… Вот, – и протягивает мне телефон.
А там открыт какой-то розовый календарик, весь в сердечках и с милым цыпленком в шапке.
– Это еще что за херня? – бормочу.
– Женский календарь, приложение, – безжизненно, – Яр… Мне врач сказал, что цикл после отмены таблеток может немного скакнуть, я и не обратила внимание на первое оповещение…И забыла вообще. Но пишут, что уже… – сглатывает и сипло выдает, – одиннадцать дней… Он же может сбиться на одиннадцать дней? – жалобно спрашивает, заглядывая мне в глаза с таким видом, будто я то уж точно знаю ответ, – да?!
Э-э-э… Что?!
Я натурально глохну на пару секунд. Будто со скалы нырнул. Испарина на коже после секса мгновенно трансформируется в холодный пот. Пульс в ушах долбит. Твою мать… Это сон, да?
– Я не знаю, Энджи, – вслух бормочу, – А как узнают? Ну…из-за чего сбилось… – сглатываю.
– Тест или УЗИ, наверно, но завтра уже, ночь…– шелестит побелевшими губами.
Конечно, Анжелика в шоке. Я прекрасно ее понимаю, ведь я тоже.
Вся жизнь мелькает перед глазами в этот момент, потому что возможно она больше не будет такой никогда. Станет другой, а ты не готов. И это пугает.
Молча подрываюсь с кровати, ищу трусы.
– Ты куда? – потеряно спрашивает Анжелика.
– Как куда, в аптеку. Круглосуточную. За тестом. Просто узнаем и все, да?
– Да…
***
Когда возвращаюсь домой, Эндж встречает меня в кружевной маечке и шелковых пижамных шортиках. Взъерошенные кудряшки обрамляют ее бледное взволнованное лицо, и все это делает Анжелику такой хрупкой и уязвимой, что больно смотреть.
Мне пипец как страшно, я не собирался в ближайшие лет пять становиться отцом, но показывать ей это сейчас, когда Анжелика и без меня близка к обморочному состоянию, было бы полнейшим свинством. И я строю бодрую мину изо всех сил.
– На, вот, скупил все, что нашел, – криво улыбаюсь, протягивая ей пакет из аптеки.
– Супер, – вырывает из моих рук гору тестов и убегает в ванную.
Плетусь за ней.
– Подожди, – пытается закрыться.
– Нет, я с тобой, – упрямлюсь.
– Мне пописать надо, Тихий.
– Нашла чем удивить.
Эндж закатывает глаза и сдается, впуская меня.
На ее щеках нездоровый румянец вспыхивает, когда, устроившись на унитазе, суёт под себя первый попавшийся тест. Но мне сейчас вообще не до таких интимных мелочей.
– И сколько надо ждать? – хриплю, наблюдая, как кладёт тест в нишу для всей туалетной мелочи за унитазом.
– Пишут, что не раньше трех минут, но не дольше десяти, – бормочет, читая инструкцию.
Садится рядом со мной на каменную столешницу, о которую опираюсь задницей. В голове мелькает, что только полчаса назад мы на этой самой столешнице занимались тем, что рисковали второй полоской на гребаном тесте. Если пронесёт, куплю камаз презервативов… Обещаю!
– Давай тогда на пять минут таймер поставим? – предлагаю вслух.
– Давай…– вздыхает Кудряха, гипнотизируя лихорадочным взглядом нишу с тестом.
– До этого не смотрим, – ставлю условие, тоже садясь на столешницу рядом с ней.
– Договорились, – шепчет.
Замолкаем, уставившись на тест издалека уже вдвоем. Таймер на телефоне стремительно крутит отсчет. Протягиваю руку и обнимаю Кудряху за плечи, прижимая к себе. Немного обмякает. Тихонько поверхностно дышит.
В голове творится полный треш. Как можно быть таким беспечным идиотом?! Вот что теперь делать, если "да"?
В смысле понятно, что делать. Но хотелось бы не так…
Так, ладно. Как там говорит отец?
Больше всего пугает неизвестность, потому что дает пищу воображению и эмоциям. Если разобрать любую ситуацию с точки зрения логики, то на эмоции и фантазии времени просто не станется, потому что сразу будет необходимо действовать. А значит уйдет ненужный страх.
У нас тут с Кудряшкой моей два варианта.
Первый – проносит. И я больше никогда не буду трахаться без презерватива, клянусь.
Второй – залет. И…
Ну а что "и"? Стану отцом. Мы совершеннолетние, любим друг друга, доходы есть, да?
И все равно, блять, поджилки трясутся от одной мысли. Все тело мелко напряженно дрожит. Есть вещи, которые, если случаются неожиданно, полностью выбивают почву из-под ног. Эта вот из таких.
– Сегодня еще мама твоя так в кассу пошутила со своим гаданием, – издает Кудряшка истеричным смешок.
Меня тоже на нервах подрывает на улыбку, и одновременно волоски на загривке дыбом встают. Точно ведь… Сказала, что нагадала… Бля, ненавижу эти карты ее…И привычку прогнозы свои между делом выдавать. Ходи потом, трясись.
– О чем думаешь? – жалобно интересуется Кудряха полушёпотом.
– О том, что все, что не делается, все к лучшему, – отзываюсь размыто, чмокая ее в макушку.
– Сомнительно, но ок, – ворчит. А потом вдруг совсем на грани слышимости, – Ярик, я не хочу делать аборт…
– Не будешь,
