Тянет к тебе - Ана Сакру
Эндж, откинувшись на подголовник, слепым взглядом встречает огни Москвы. Красивая до дрожи в этих электрических бликах, путающихся в ее кудряшках. Задумчивая…
Молчим. Мне тоже есть о чем поразмышлять.
Тот момент, когда она искренне рассмеялась из-за предположения о кольце и беременности, так и не идет у меня из головы. Смутное, не оформившееся раздражение накрывает.
Мне неприятно, как бы это не было глупо.
Меня задело, и внутри все отравляет теперь. А от того, что это ерунда, и я сам это понимаю, бешусь только еще сильней.
Ведь нормально не предъявить. Я не могу сформулировать. Но предъявить ох как тянет!
– Энджи, – не выдерживаю в итоге.
– М? – поворачивает ко мне голову.
– Слушай, ты… Кхм…– тушуюсь, раздраженно почесывая бровь, – Ты почему так отреагировала? Ну когда бабушка зарядила про кольцо.
– А как еще я должна была отреагировать? – не понимающе улыбается.
– Ну… Ты прямо рассмеялась.
– Конечно, потому что это смешно. Мы ведь ни разу даже близко что-то подобное не обсуждали, а Ида Леонидовна уже меня в каких-то хитрых супружеских схемах подозревает. Ярик, да ты ведь сам засмеялся! Я видела, – тычет пальцем мне в плечо.
– Да, но не таким тоном, – стою на своем, перехватывая ее ладонь и крепко сжимая.
– Боже, Яр, каким еще тоном! Ты собираешься придираться к моему тону? Тебя бабулечка твоя покусала перед уходом? – фыркает Анжелика, тоже начиная раздражаться.
Ей кажется – я придираюсь. А я нет! Ну может чуть-чуть…
– Не называй ее так пренебрежительно, – бурчу вслух хмуро.
И это я зря, потому что для Энджи это как красная тряпка для быка.
– Ах, ну да, это только ей позволено меня на все лады называть, – цедит и резко отворачивается, вырвав свою ладонь из моей.
– Ей тоже никто не позволяет перегибать, не надо, – защищаюсь, – И ты прекрасно знаешь, что она в принципе такая. И со мной в том числе.
Только плечами передергивает, прильнув к боковому стеклу.
У меня непроизвольно челюсти сжимаются до скрипа. Бля… Ненавижу ругаться с ней!
Мне некомфортно сразу, плохо до тошноты. И обычно мы вообще не ругаемся.
Обычно Энджи у нас подушка безопасности, смягчающая мои заносы, которые бывают, да. Но сегодня не лучший для этого день.
Молчим так громко, что перекрываем динамики. Сглатываю, прочищая горло.
– У тебя был такой тон, как будто ты даже мысли такой не допускаешь, – после паузы поясняю тихо.
Медленно чуть поворачивает голову и косится на меня. Чувствую ее взгляд на своем профиле, крепче впиваюсь пальцами в руль.
– Допускаю, – шелестит обиженно, – Конечно, допускаю, Яр. Я с тобой сплю, с тобой живу, люблю тебя. Как я могу не допускать? Но почему я должна в этом первая признаваться, да еще твоей бабушке? Когда ты к тому же, сидя рядом, смеешься над этой перспективой?
Всхлипнув, отворачивается снова к окну. Кусает пальцы, уперевшись локтем в дверь около стеклоподъемника.
А я просто обтекаю. Я такой идиот…
В горле ком, даже промычать ничего не могу. Хорошо, что уже шлагбаум нашей парковки. Вот и приехали домой.
***
Открыв входную дверь, придерживаю ее, давая Энджи возможность войти первой. Не благодарит как обычно кивком головы. Спина напряженная, взгляд мутно блестит. Обижается.
Присев на банкетку, торопливо избавляется от ботинок, вешает пуховик и проходит в ванную. Покидав как попало вещи, бреду за ней.
Моет руки. Ловлю ее взгляд в зеркале и уже не отпускаю. Подхожу сзади. Упираюсь руками в каменную столешницу по обе стороны от ее бедер. Давлю подбородком на плечо.
– Я тебя люблю, – признаюсь ее отражению в зеркале.
Энджи рвано вздыхает. Плечико под моим подбородком дергается. Кудрявая красавица в зеркале делает брови домиком, застонав, и ее рука касается моей щеки. Теплые тонкие пальцы так приятно прижимаются к коже. Целую их обладательницу за ушком, прикусываю мочку.
– Давай мириться? – хрипло шепчу, прижимаясь губами к горьковатой, знойной коже своей девочки.
– Мы особо и не ссорились… – идет на попятную Эндж.
Значит уже простила. И мне бы воспользоваться этим. Иногда я малодушно так и делаю, но сейчас кажется важным проговорить.
– Ссорились. И я…Мне стало стремно, что ты не строишь планов на меня.
– А сам ты разве строишь, Ярик? – грустно улыбается Эндж.
И девушка в зеркале смотрит на меня так, будто видит насквозь. И важно правду сказать.
– Скорее ни одного без тебя не строю, – бормочу с заминкой, чувствуя как уши начинают гореть от таких разговоров. Они всегда были пыткой для меня, – Все, иди сюда…– сбивчиво шепчу, разворачивая к себе Кудряху.
Жадно впиваюсь в ее мягкие губы, сразу толкаясь языком во влажную теплоту рта. Родным пряным вкусом привычно ошпаривает до электрических мурашек по всему телу. Возбуждением мучительно стягивает поясницу. Так-то лучше, да…
______
Будет продолжение эпилога. Не расходимся!
И кто еще не в курсе, историю родителей Ярика, Кира и Таи, можно прочесть в книгах “Опекун” (1 том) и “Опекун. Тихий омут” (2 том).
Эпилог 2. Ярик
Лучшее, что есть в любой нашей с Кудряхой ссоре, это непреодолимое желание потом жарко помириться.
И меня сейчас охватывает именно оно. В голове бордовый туман, движения порывистые и неуклюжие от нетерпения. Жадные до нее. И это обоюдно. Подхватываю ее под задницу и несу в спальню. Крепко обвивает мои бедра ногами, беспорядочно зацеловывает лицо.
Не включаю свет, наспех срываем одежду, путаясь в рукавах и штанинах. Энджи возбужденно хихикает, а потом сразу томно стонет, вытягиваясь подо мной. Находит ладошкой подрагивающий приливающей кровью член, дрочит, всасывая мой язык в свой сладкий горячий рот в том же ритме. Голова кругом от нее.
Не соображаю, кадры в темноте пошлыми вспышками. Ощущения. Ее пряная кожа, хрупкие позвонки. Тонкая вязь татуировки под линией роста волос. Мягкие губы, плотно смыкающиеся на члене. Вакуум, мокро, обжигающе горячо. Кофейные соски, хриплый умоляющий шепот. Запах женского возбуждения, покрытые мурашками бедра, набухшие, блестящие смазкой складочки.
– Бля, опять забыл купить…– страдальчески выстанываю, открывая тумбочку и понимая, что презиков нет.
Эндж сейчас меняет таблетки, так что пока у нее пару недель перерыв в их приеме по совету гинеколога, а от презервативов мы как-то успели отвыкнуть. И я вечно про них забываю. Надо сразу пачек десять купить…
– Ну все, тогда спать, – театрально вздыхает Кудряшка и тут же гортанно, возбужденно смеётся, пытаясь
