Ковальский в тылу врага - Неуловимый Джо

— А вот с женой сложнее. Она как-то связана с нео-нацистами, и её они защищать не хотят ни в какую. Кроме того, твои разговоры про эльфов чуть не стоили мне карьеры. Меня чуть не выгнали, и от шефа я так по шапке получил, мамма дорогая! Не свисти больше!

— Но как же…

— Рот закрой и всё тут. — отрезал Кошкин. — Я понимаю. В юношестве ты был лишен внимания, теперь тебе постоянно хочется выпендриваться, и это понятно, но просто… — Кошкин замедлился. — Просто молчи, ладно?

— Ладно.

Наконец Кошкин расслабился и стал вести спокойнее.

— Про твой пульсар мне не удалось узнать ничего путного. В старые времена, спутники-невидимки часто ориентировались на всякие такие космические штуки. Обычно они триангулировались по нескольким пульсарам, но твой — твой загадочный.

— Серьёзно?

— Да. Данные про него не просто засекречены, они стёрты. Официальная позиция в том, что в две тысячи пятьдесят третьем году он начал вести себя нестабильно, и больше был непригоден для навигации. Что именно он начал делать никто не знает.

— Очень интригующе.

— Самое интересное даже не это. Я вышел на астрофизиков, чёрт, редкие же они люди! Так вот. Из того что я понял, нейтринные темпорально-фазированные телескопы на высокогорных платформах были очень популярны в шестидесятые. Про пульсары узнали так много, что чуть с ума не посходили. Перевороты равные по значимости теории относительности происходили каждый месяц. Доходило до того, что астрономам хотели законодательно запретить исследовать новые нейтронные звёзды, пока не разберёмся с предыдущими. А вот твой пульсар как раз считался скучным, практически эталонным.

— Так может он и правда скучнее всех остальных?

— К сожалению, всё не так просто. В пятьдесят четвёртом году стандарты для спутников резко изменились. Но это может быть связано и просто с изменением главы гос безопасности.

Машина пожирала дорогу жадно. Деревья мелькали так быстро, что казалось они не просто торопятся нам на встречу, а бегут от чего-то хтонического. Попутные грузовики неохотно но уверенно оставались у нас позади. Эльфийские чувства периодически даже били тревогу, ведь если мы влетим на встречную полосу, погибнет не только человек, но и самый стойкий биопанк. Но Кошкин не унимал темп. Он куда-то торопился, не то чтобы прямо спешить, но даже учетверившийся расход топлива его не беспокоил.

Когда вместо однообразной лесостепи за окнами стали мелькать роботизированные фермы и даже дачные городки, он всё же сбавил скорость, и стал спокойно приближаться к городу. Город был настолько величественен, что его небоскрёбы, очертаниями напоминавшие сталинский ампир, были укутаны атмосферой и появились задолго до того, как мы проскочили первые указатели.

Я открыл свой эльфийский рот от удивления. Небоскрёбы, высотой не менее километра, сливались в единый циклопический кристалл, окруженный девственным лесом. Они соединялись друг с другом мостами в десятки метров, на высоте в сотни. Циклокоптеры и дроны и даже круизные дирижабли летали между зданий как мотыльки между бронтозавров. Многоэтажные дороги, автомобильные лифты и даже искусственные реки оплетали грандиозный техно-организм как ленты, вплетённые в корзину. Признаться, я впервые увидел, как дирижабль, летящий на высоте трёхсот метров останавливается, чтобы пропустить многопалубный речной катер.

Но сколько бы мы не приближались к городу, здания всё не переставали расти. Маленькая башенка на крыше здания при приближении оказывалась чуть ли не стоэтажным небоскрёбом. Тоненькая нить, натянутая между зданиями как бельевая верёвка, превращалась в четырёхэтажную автомобильно-железнодорожную трассу, соединявшую много сот метровую рукотворную пропасть.

Но сильнее всего впечатляло мастерство зодчих. Каждая деталь, каждое окошко, каждый фасад балкон или панорамное окно выглядело, даже не знаю с чем сравнить, как бы дружелюбно. В этом городе не было места довлеющим необъятным плоскостям или формам. Все они были как будто созданы для людей. Казалось, в этом городе можно было забиться в любую щель, выйти на самую просторную крышу или площадь и чувствовать себя уместным. Этот необъятный, единый организм не чурался ни чистыми формами, ни изысканной деталировкой, но при этом ни одна часть не выглядела чужеродной. Все детали стояли на своих местах, а в необъятном пространстве между ними всегда оставалось место для человека.

Пока мы поднимались по одной из дорог на триста пятьдесят четвёртый этаж, под нами мелькали воздушные реки с плывущими кораблями, мимо нас проносились мотоциклы. Молодые байкеры спрыгивали со специальных трамплинов в пропасть, а потом с тихим свистом взмывали вверх на раскладных крыльях, а иногда, они их даже не раскрывали. Причудливые воздушные движители прижимали мотоциклы к фасадам зданий, и они носились по плоским почти вертикальным поверхностям как водомерки по пруду. Иногда, байкер мог сбросить своего спутника, и тот расправлял воздушный костюм, и мягко приземлялся в трубу. Я был так поражен их грацией, что даже не сразу понял: из трубы выходил особый ламинарный поток воздуха, который позволял летуну мягко замедлиться, и приземлиться совершенно безопасно.

Кошкин высадил меня напротив входа в крошечный, не более пятидесяти этажей, небоскрёб, отдал машину роботу парковщику, посмотрел на меня издевательски довольными глазами и спросил:

— Ну что, хочется выпендриваться?

— А-а-а.

— Может быть ты меня хочешь чем-то удивить?

— Не-а. — промычал я не закрывая рот.

— Ну вот и славно. — Кошкин похлопал меня по плечу и пояснил — Это блошиный рынок. Если во вселенной что-то существует, то здесь это можно достать. Разузнай что-то про старые спутники, начни с двадцатого этажа и выше, ниже в основном бытовая техника и мебель. А я тебя скоро найду.

— Эй, а как же, как же… — вдруг перепугался я — А как же будь осторожен, мегаполис опасное место, опасные люди?

— Забудь про эти дурацкие штампы. Здесь люди делом занимаются, им некогда ерундой страдать, никому ты тут нафиг не нужен. Так что иди и тоже займись делом.

Глава 39. Заводские будни

Первое что я сделал, это отправился в фастфуд. Инфоциты на материнском контуре биодэки хотя и восстановились, но всё же инфосом не хватало. Я просто не мог получить доступ к информации, зашифрованной в моих биодисках, разбросанных по всему телу. Ответственно заявляю: если ваша биотроника истощилась или требует обновления — плотный бутерброд из ржаного хлеба с основательно зажаренной говядиной, ломтиком моцареллы и капустным листом — то что доктор прописал. Но не нужно ложиться спать, наоборот, нужно помочь желудку небольшим количеством овощных и фруктовых соков и прогуляться чтобы разогнать кровь. Собственно так я и поступил.

Огромное, просторное пространство, состояло из крупных светлых магазинов, облепивших своими