Тайный ребёнок от Босса - Ани Марика

Жадно целует, остатки кислорода отбирая и стоны выпивая. Меня на части разрывает, а он продолжает двигаться. Продлевает удовольствие и содрогается сам, приходя к своему финишу.

Мы замираем, измученные и опустошённые. Переплетённые друг с другом. Я всё еще дрожу и дыхание восстанавливаю. Рома крепко обнимает, гладит по спине. Целует нежно. Лаской убаюкивает.

— Я согласна на май, — шепчу, нехотя отрываясь от его груди, и чувствую, как во мне восстаёт одна ненасытная плоть.

— Будем всю жизнь маяться? — улыбается. Мужчина не верит в приметы, как, собственно, и я. Ляпнула просто, чтобы его позлить, а он запомнил.

— Придётся. Главное — всю жизнь, Бессонов, — подмечаю я.

— Согласен, Ланская, — отвечает Рома и закрывает рот поцелуем.

Эпилог. Роман

— Ром, Ром, они меня на кесарево забирают, — тараторит Лера из динамика.

— Я почти подъехал, — отвечаю, сбрасывая скорость.

— Нет, поезжай домой. Сумку привези. Ну, ту, которую мы собрали для роддома.

Слышу на заднем фоне, как её медсёстры торопят. Врачи суетятся. Она утром поехала на плановое обследование. Я обещал заехать за ней в обед. И тут на тебе — кесарево.

— Лер, всё серьёзно? — предчувствие нехорошее охватывает всё нутро.

— У одного из малышей сердцебиение участилось, а у второго замедлилось... — рыжая замолкает и тяжело дышит. — Мне страшно, Ром.

— Не бойся, Лер. Ты молодец у меня. Тридцать семь недель была сильной и боевой, последний рубеж остался.

— Пора, Валерия. У вас давление высокое. Не будем больше тянуть. Детские вещи, главное, пусть привезут. Остальное у нас есть, — слышу голос Алевтины.

— Ром…

— Я услышал, заеду домой и привезу сумку. Всё будет хорошо, веришь?

— Да..

Лера опять вздыхает тяжко и отключается. А я разворачиваюсь в неположенном месте и давлю на педаль газа, нарушая все правила дорожного движения. Сейчас совершенно не думаю ни о чём. Тороплюсь. Хотел ведь с ней утром поехать. Но жена была уверена, что у нас ещё есть пара недель. Да и у меня была встреча с клиентом.

Как назло, нарываюсь на дпсника. Торможу и вытягиваю вместе с правами деньги.

— Добрый день… — патрульный замолкает, перестав представляться, прищуривается. Я его тоже узнаю.

— Давай без протокола, — протягиваю ему купюру.

— Мало того ты на двойной сплошной проехал и создал аварийную ситуацию, так ещё и взятку предлагаешь, — цедит сквозь зубы Павел.

— Слушай, у меня жена прямо сейчас рожает.

— Знаешь, сколько таких отмазок я в день выслушиваю? — бровь выгибает бывший ухажёр моей женщины. — Права давай. Буду оформлять.

— Ты отыграться решил? — злюсь я. — Держи, оформляй! Можешь себе оставить на память. Мне к Лере надо.

Вручаю документ и завожу машину. Паша вертит в руках мои права, смотрит хмуро и отдает обратно.

— Тебе лучше по объездной ехать. Впереди пробка, — замечает дпсник и отходит к своей машине.

Благодарно кивнув, вновь давлю на газ. Как и советовал мужчина, выбираю другой маршрут и быстро добираюсь до дома. Подхватываю объёмную прозрачную сумку с вещами и несусь обратно к машине.

Я ещё над Лерой посмеивался, когда она эту сумку месяц назад собирала. Все детские вещи перестирывала и отглаживала. По списку сверялась, чтобы ничего не забыть.

Приезжаю в клинику, но дальше коридора меня не пускают. Только сумку забирают. Кружу возле дверей операционной. Нервничаю, очень курить хочу.

— Почему так долго? — срываюсь на вышедшей медсестре.

— Почти закончили, посидите, — совершенно не реагирует на крик женщина и улыбается.

— Как они? Всё хорошо?

— К вам обязательно выйдет врач и всё расскажет, — уходит от ответа, чем ещё сильнее заводит.

— Рома! — окликает меня Алиса. Развернувшись, иду к ней и забираю из рук две объёмные сетки. — Привет, есть новости?

— Пока нет, — качаю головой.

Мы минут двадцать сидим в коридоре. Молчим и ждём.

— Бессонов? — из блока выходит очередная медсестра, вскакиваю и киваю. — Идёмте.

Заводит в реанимацию. Вручает маску и бахилы. И только после этого запускает в палату.

Ланская лежит, укрытая по самую шею. Увидев меня, слабо улыбается и плачет. В два шага преодолев расстояние, сжимаю её холодную ладошку. Обнимаю голову, целую в лоб.

— Всё прошло хорошо? Ты их видела?

— Да, их сейчас привезут, — шепчет рыжая. — Ром… Они… Они..

— Лерка! — в палату с боем врывается Алиса и перебивает мою жену.

Отхожу, позволяя сёстрам увидеться. Меня изнутри всего разрывает. Явно ведь что-то не так. Почему детей сразу не отдали матери? Почему Лера плачет? Мне нужны ответы.

Оставив женщин, выхожу из палаты, дабы самому разобраться с медперсоналом. Вытрясти всю информацию и по шеям всем надавать. Так и останавливаюсь перед широкой прозрачной люлькой на колёсиках, что катит в мою сторону медсестра.

— А вот и ваши малыши! — улыбается девушка.

Склоняюсь над младенцами.

— Они одинаковые, — выпаливаю совершенно не то, что планировал.

— Конечно одинаковые! Близнецы такими и бывают, — явно посмеивается медсестра. — Давайте в палату зайдём, сможете взять их на руки.

— Близнецы? — заторможенно отхожу в сторону, позволяя женщине вкатить люльку в палату, и захожу следом.

Над малышами тут же склоняется Алиса. Воркует над ними, щебечет и умиляется. К нам заходит врач в компании медсестёр. Оставив жену с сестрой, вытягиваю Алевтину Григорьевну в коридор.

— Я понимаю ваше негодование, Роман, — начинает извиняться женщина. — Во время трансплантации я заметила, что Валерия уже беременна, но побоялась прерывать процедуру. Когда анализы показали двойню, я была уверена, что подсаженный эмбрион прижился.

— Почему вы её сразу не поставили в известность?

— Валерия была эмоционально нестабильна. Могла перенервничать, и случилось бы непоправимое. Это совершенно точно ваши дети, но мы можем провести генетический анализ.

— Нет. Никаких анализов. Я перевезу жену в другую клинику, а вас засужу! — рыкнув, захожу обратно в палату.

Преодолев расстояние, сажусь на койку к Лере.

— Ты почему плакала, рыжая? — спрашиваю тихо, сжимая руку.

— Ром, они одинаковые, — повторяет то же самое. — Нет никакой фекундации.

— Ну и фиг с ней. Я вообще в эту хрень не верил.

— Ром, а вдруг они не твои? — Бессонова опять плачет, переношу её на себя, обнимаю крепко.

— Мои они, Лер. Наши. Эта твоя Алевтина всё напутала. Получит иск со своей фекундацией дурацкой. Приняла желаемое за действительность и тебе голову запудрила. Ты же сама знаешь, в моём роду близнецов много. Мама близняшек родила, тётка по отцу с двумя парами близнецов. Дед был одним из близнецов. Выбрось из головы все сомнения, малыш, — целую в солёные от слёз губы. — У нас сыновья сегодня родились, Бессонова. Теперь о дочерях нужно думать.

— Не смеши, мне смеяться больно, — фыркает рыжая и морщится.

— Плакать не больно?

— Больно.

— Вот