Дочка и отец-одиночка - Анна Бигси
Я снова подхожу к Полине, уже осторожнее, и прижимаюсь к ней, чтобы Тося не видела. Чувствую каждый ее изгиб через тонкую ткань футболки.
- Я тебя хочу, - тихо роняю я ей в ухо. - Прямо сейчас.
Она фальшиво возмущается, отстраняясь, но ее глаза горят.
- Кирилл! Тося здесь! И вообще… кто тебе сказал, что что-то будет? Мы так мало друг друга знаем.
- Ты, - целую в шею, чувствуя, как ее тело тут же отзывается дрожью. -В моей футболке. В моем доме. У тебя нет шансов.
Она смеётся, снова отпрыгивая на безопасное расстояние, и ее смех - это самое лучшее, что я слышал за последние годы.
- Флешку посмотрим? - Царапкина пытается перевести тему, но я вижу, как учащенно дышит.
- Сейчас, - соглашаюсь я, с трудом заставляя себя отлепиться от нее.
Достаю ноутбук, вставляю флешку. На экране всплывает папка с файлами. Бухгалтерские отчеты, переписка, схемы откатов. Все, что нужно, чтобы посадить Нелюбина надолго. Это бомба.
- Кир, это же.… - Полина замирает у моего плеча.
- Это конец ему, - тихо говорю я. - И начало нашей с тобой нормальной жизни.
В этот момент в дверь раздается настойчивый звонок.
- Кто это? - испуганно шепчет Полина.
- Не знаю, - встаю я. - Иди к Тосе.
Сам нажимаю пару кнопок на ноуте и иду открывать. Моя рука тянется к косяку, но дверь буквально вышибают с петель. В квартиру врывается группа захвата. Дула автоматов смотрят на меня.
- Кирилл Метелин, - говорит один из них, его лицо скрыто балаклавой. - Вы задержаны за похищение Царапкиной Полины Сергеевны.
Глава 42. Полина
- Тихо-тихо, парни, - Кир поднимает руки, шагает вперед, прикрывая меня, но и к себе никому не дает прикоснуться. - Свои. Поль, - зовёт меня, - там удостоверение в куртке. Достань. Только без резких движений, а то ребята нервничают.
Делаю осторожный шаг к вешалке с верхней одеждой.
- Всем оставаться на местах! - рявкает мужчина. Застываю, кошусь туда, где сейчас должна быть Тося. Не напугали бы ребёнка.
- Окей, - отвечает Кирилл. - Стоим. Малышку не напугайте, - он говорит медленно и спокойно, продолжая держать руки перед собой.
Из подъезда слышен шум и шорох. Я вижу сначала Виталика, а затем девушку с профессиональной видеокамерой.
- Пропустите, - требует мой бывший жених, протискиваясь между мужчинами в черной форме.
«Ясно, - закатываю глаза. - Шоу для общественности», - проносится у меня в голове. Нелюбин и здесь устраивает спектакль.
- Полина! - выкрикивает он. И столько в этом крике трагизма, ужаса и наигранной заботы, что меня начинает тошнить. Лицемерная сволочь! - Боже правый, дорогая! - он округляет глаза, пока рядом с ним возится журналистка. - Ты в безопасности? Что этот урод с тобой сделал?
Он делает шаг ко мне, но я инстинктивно отшатываюсь, вжимаясь в стену. Кирилл всё ещё под прицелом. Он не двигается, только его плечи напрягаются сильнее. Глаза Виталия метают в меня молнию ненависти, спрятанную от камер.
- Никто ничего со мной не делал, Виталий, - говорю я, и мой голос, к моему удивлению, звучит четко и громко. Все взгляды, включая объектив камеры, устремляются на меня. - Меня никто не похищал. Я здесь добровольно.
Нелюбин замирает, его маска «обеспокоенного жениха» дает трещину, обнажая звериный оскал.
- Дорогая, ты в шоке, ты не понимаешь, что говоришь! - он снова пытается подойти, но на этот раз его легонько задерживает один из оперативников. - Эти люди…. они внушили тебе… - он пытается переиграть ситуацию в свою пользу.
Думал, я стану молчать и снова буду играть по его правилам? Да пусть идет на хрен!
- Эти люди меня спасли, - перебиваю его, чувствуя, как нарастает ярость. - От тебя! - повышаю голос. - Ты принуждал меня к браку, угрожал мне, угрожал моей матери и моей крестнице! - меня начинает потряхивать от воспоминаний поездки в машине. - Ты запирал меня в квартире и отобрал телефон.
Виталий бледнеет, а журналистка жадно снимает и записывает всё происходящее. Это же громкий скандал, разоблачение Нелюбина прямо накануне выборов.
- Прекрати съемку, - шипит он, оборачиваясь к журналистке. - Немедленно! Это частное дело семьи, - его губы кривятся от злости. Безобразное зрелище.
А чтобы меня ждало, если бы я узнала обо всем после свадьбы? Мне становится нехорошо, но я удерживаюсь на ногах ради затихшей Тоси, ради себя, ради Кирилла, который тихо переговаривается со «своими» и медленно опускает руки.
Девушка с камерой и умным, цепким взглядом не отступает:
- Господин Нелюбин, но невеста утверждает….
- Я сказал, прекратить, - его тон превращается в тихое шипение, насыщенное ядом настолько, что мне становится страшно за девушку. - Иначе ваша карьера закончится, не успев начаться. Вы поняли меня? - открыто угрожает он.
Виталий больше не ждет. Его плечи снова расправляются, маска уверенности и надменности возвращается на лицо. Он бросает на меня последний взгляд, полный немого обещания расплаты, разворачивается и уходит, расталкивая операторов. За ним молча следуют люди в балаклавах. Дверь захлопывается и в квартире повисает оглушительная тишина.
Я медленно сползаю по стене на пол, вся дрожу. Кирилл тут же оказывается рядом, обнимает меня, прижимает к себе.
- Всё, всё кончилось, - бормочет он, целуя меня в волосы. - Ты молодец. Ты настоящий боец.
Мы сидим так, может минуту, может пять, приходя в себя. И вдруг Кирилл вспоминает:
- Флешка! - он бросается к столу, где оставил ноутбук. - Забрали, сволочи!
Я даже не видела, как кто-то проходил в квартиру, но понимаю, что Метелин видел все, и по его взгляду становится ясно, что он этого так не оставит.
Закрываю глаза, медленно выдыхаю. Меня будто засунули в сценарий какого-то фильма, только это стало моей реальностью. С Тосей всё хорошо, вот что сейчас главное. Они с Михой спрятались в шкаф и тихо сидели там, пока взрослые разбирались со своими сложными проблемами.
Я присаживаюсь на край табуретки на кухне, сажаю на колено крестницу, утыкаюсь носом в ее волосики и вспоминаю, что флешка нам может и не понадобиться, ведь я кое-что успела сделать.
- Кирилл, - тихо зову своего напряженного опера, - на моей почте.
- Что? - хмурится он, мысленно находясь не с нами.
- Когда я нашла
