Дочка и отец-одиночка - Анна Бигси

- Привет, - отвечаю ему. - Ужинать будешь?

- Обязательно буду. И десерт, - нагло заявляет он.

Глава 44. Кирилл

В кабинете прохладно, сквозь приоткрытое окно прорывается свежий ветер с улицы, но все равно пахнет кофе и усталостью. Дэн развалился на стуле, закинув ноги на стол, Матвей что-то лихорадочно строчит в телефоне.

- Ну что, Метелин, - Дэн лениво тянется за кружкой и отпивает свой кофе. - Твоему кролику пришили лапки? Нелюбину светит приличный срок. Дело-то громкое.

- Дело - бомба, - поправляю я, разминая затекшую шею. - Все улики, как на блюдечке. Следствие довольно, коллеги из параллельного ведомства тоже. Теперь только до суда довести. Но я думаю, уже не откупится

- Да куда там! - отмахивается Дэн. - Сядет, как миленький.

Матвей поднимает на меня взгляд, и в его глазах читается неподдельный интерес.

- А как там…. твоя похищенная невеста? Не жалеет, что сбежала с цыганским табором в лице одного оперуполномоченного?

Не могу сдержать широкой, глупой ухмылки. Она сама прорывается наружу.

- Все у нее хорошо. Даже очень.

Дэн понимающе хмыкает.

- Ну, слава богу. Осталось только дочку забрать. Скоро суд, а там уж и жизнь наладится.

- Наладится, - твердо говорю я, и впервые за долгое время эти слова не кажутся пустым звуком. - Спасибо, пацаны. За все.

Дэн просто кивает, а Матвей улыбается во весь рот.

- Должен будешь!

Дверь открывается и в кабинет входит Макс.

- Чего сидим? Работы мало? Так я добавлю.

- Достаточно нам, - усмехаюсь я. - Мне уже домой пора.

- Тебе удачи, а вы товарищи опера - арбайтен! - довольно скалится Макс.

Еду домой. Не на службу, не на задание, а домой и это слово теперь имеет новый смысл. В груди становится теплее, когда думаю об этом. Ощущение странное, непривычное. В горле стоит какой-то комок, не страх, а что-то вроде предвкушения.

Останавливаюсь у магазина, брожу между полками, сам не знаю зачем. Мой привычный продуктовый набор не подходит. Беру шоколадные яйца для Тоси, пакет орехов для Михи. Замираю перед стеллажом со сладостями. Что любит Полина? Не знаю, вдруг не угадаю? Беру немного всего: мармелад, зефир, дорогие трюфели, пару йогуртов. Разберемся.

Подъезжаю к дому и взгляд невольно падает на окна квартиры. Там горит свет и кипит жизнь. Там меня ждут. Подхватываю покупки и поднимаюсь. На всю площадку пахнет жареным мясом. За дверью отчетливо слышны голоса. Замираю и прислушиваюсь. Смех Полины и Тоси, возня енота. Сердце сжимается от чего-то острого и хорошего.

Открываю. Первой на меня несется Тося, как маленький торнадо.

- Пап! Мы тебя ждали. Полина говорит, что ты герой.

Поднимаю ее на руки, обнимаю. Полина стоит на пороге кухни в футболке, с половником в руке. Улыбается. Так просто и так по-домашнему, что у меня перехватывает дыхание.

- Герой-герой, - фыркаю я, отпуская Тосю. - Чем это так вкусно пахнет?

- Ужином, - улыбается Полина. - Иди мой руки.

За столом царит мир и покой. Мы никуда не спешим, просто наслаждаемся моментом. Тося вдруг вздыхает.

- Утром опять в детский дом.…

Кладу руку ей на голову.

- Осталось совсем чуть-чуть. После суда уже никто и никогда тебя от нас не заберет. Обещаю.

Она смотрит на меня с безграничным доверием, и я клянусь себе, что не подведу. Никогда.

После ужина вдвоем с Полиной укладываем Тосю. Она читает ей сказку тихим, спокойным голосом. Я сижу на краю кровати, слушаю и смотрю на них. Даже Миха притих, свернувшись калачиком в ногах. Картина настолько идеальная, что кажется ненастоящей.

Полина закрывает книгу, целует Тосю в лоб. Та уже почти спит.

- Пойдем? - тихо говорит мне.

Мы выходим, притворяем дверь. Моем посуду в тишине, плечом к плечу. Она моет, я вытираю. Иногда наши руки касаются, и каждый раз словно маленькая молния.

- Соскучился, - говорю я, и голос звучит хрипло.

- Я тоже, - она отставляет тарелку и поворачивается ко мне.

Мы пьём чай и говорим обо всем. О Нелюбине и его перспективах, о том, что будет дальше. Говорим легко, без напряжения, как будто так и было всегда.

- Царапкина, - говорю я, откладывая полотенце. Сердце колотится где-то в горле. - У меня никогда не было серьёзных отношений, семьи и всего такого.… Но я очень хочу попробовать. С тобой. Останься с нами.

Она смотрит на меня, и в ее глазах нет ни тени сомнения. Только тихая, светлая уверенность.

- Конечно, - мягкая улыбка трогает её губы. - Я хочу жить не как правильно, а как хочется. А хочется мне здесь, с вами.

Я притягиваю её к себе. Наш поцелуй начинается медленно, с пробуждения, а потом нарастает, как волна, требовательная, жадная, безвозвратная. Полина отвечает мне с той же силой, вцепляясь пальцами в мои волосы.

Я несу ее в спальню, не отрывая губ. Мир сужается до размеров этой комнаты, до дыхания любимой девушки, до её кожи, до ее тихих стонов. Всё остальное перестает существовать. Есть только она. Желанная, моя. И яркое чувство, что так будет всегда.

Глава 45. Полина

Утро начинается не с будильника, а с его губ на моей шее. Теплых, настойчивых, знающих, где найти самые чувствительные места. Я просыпаюсь с полушепотом-полустоном, поворачиваюсь к Киру и тону в его объятиях. Это не ночная страсть, а легкая, солнечная, полная смеха и утренней щекотки, настоящая близость. Так не хочется, чтобы она заканчивалась, но всем нужно собираться на работу.

Кирилл уходит первым, оставив на кровати вмятину и запах своего шампуня. Я улыбаюсь в потолок, потягиваюсь и чувствую, как каждая клеточка моего тела поет от счастья. После холодных, расчетливых прикосновений Виталия жизнь с Кириллом кажется мне таким ярким, сочным праздником, что иногда дух захватывает.

Ещё раз потянувшись, зеваю и тоже встаю. Нехотя смываю с кожи запах любимого мужчины, поднимаю маленькую соню и отправляю в ванную. Пока растрепанное чудо сопит и чистит зубы, готовлю для нас завтрак. Рядом вертится Миха, ожидая, что и ему перепадет что-то вкусное.

Тося приходит ко мне, забирается на табуретку и делает вид, что вот-вот снова заснет.

- Даже не думай, - украдкой улыбаюсь, пока она не видит. - Ты идешь заниматься.

- Почему нельзя заниматься в обед или вечером? Какой дурачок придумал ходить