Лисье золото - Татьяна Владимировна Корсакова
– Я сама, – прохрипела Ю, не разжимая онемевших пальцев. – Ты тяни!
И безымянный пёс, коротко рыкнув, потянул. Он тянул, а Ю молилась, чтобы это чудо не оказалось всего лишь сном. Потому что проснуться во второй раз она не сможет, не сумеет себя заставить.
То, что это не сон, Ю поняла, когда темноту лаза разбавил мутный свет. Спустя мгновение он стал ярким до нестерпимости. Безымянный пёс фыркнул, вывернулся из ослабевших пальцев Ю и исчез в этом невыносимом сиянии. А потом кто-то ухватил Ю за шиворот и с силой поволок вверх, к свету.
– Жива? – В этом голосе слышались одновременно надежда и злость. Этот голос Ю знала, просто никак не могла вспомнить.
– Жива. Что ей станется? – А вот голос деда, как и его крепкую руку Ю узнала сразу. – Только грязная и вонючая как росомаха.
– Ерунда, отмоем! – Теперь Ю поняла, кто говорит. Поняла и удивилась без меры. Дед отправился на её поиски не один. Он взял с собой Дору! – Открывай глаза, Юлия! – В голосе Доры зазвенел металл.
Выполнить этот приказ в ту же секунду не получилось. Окружающий мир был слишком ярким. Он пах слишком остро. Он звучал слишком громко. Ю тихонько заскулила.
– Пей!
У её потрескавшихся губ оказалась старая дедова фляжка. Ю открыла рот и в опаленное, забитое землей горло полилась упоительно холодная и упоительно вкусная вода. Она пила, захлебывалась, фыркала и снова пила.
– Намаялась, – сказала Дора. В голосе её не было ни капли жалости. – Ну, как тебе приключение, Юлия?
– Н-нормально. – Вода вернула ей возможность говорить, а потом и видеть.
Дора, одетая по-походному, в охотничью куртку и сапоги, сидела прямо перед ней. Трость валялась тут же, на мягкой моховой подушке рядом с узким лазом в земле. Дед не сидел. Дед возвышался над Ю. Он стоял, опираясь на карабин, и смотрел с отстраненной задумчивостью. Рядом с ним стоял один из его безымянных псов. Второй, наверное, тоже был где-то поблизости.
– Нормально – это хорошо, – процедила Дора, закуривая свою вишневую сигаретку. Руки её заметно дрожали. – Раз нормально, значит, три дня карцера тоже переживешь!
Карцером в доме называли комнату для наказаний. В карцере не было ничего кроме стен, кровати и книжного шкафа. Книги в шкафу были сплошь неинтересные – опусы по истории, географические атласы, скучная классика и прочая никому не нужная ерунда. Так уж вышло, что Ю перечитала почти всё, что было в том чёртовом книжном шкафу. Так уж вышло, что в карцере она оказывалась чаще других. Так уж вышло, что вынужденное безделье заставляло её обращать свой взор на книги. Сначала заставляло, а потом Ю втянулась.
– Только книг новых дайте, – просипела она.
Наверное, Дора ей что-то ответила. Не могла не ответить. Это же Дора! Вот только Ю не услышала, что именно. Мир вокруг неё вдруг завертелся, закручиваясь в глубокую чёрную воронку, утаскивая Ю обратно в темноту.
Очнулась она уже на заднем сидении внедорожника Доры, мчащегося на всех парах по ухабистой грунтовке. Очнулась, но предпочла не подавать вида. Вот только обмануть Дору было непросто.
– Очухалась? – спросила она, не поворачивая головы.
– Вроде того, – буркнула Ю. – А где дед?
– Ушёл.
Значит, ушёл. Ю вздохнула с облегчением. Гнев Доры она как-нибудь переживет, а вот недовольство деда…
– Есть хочешь?
Конечно, она хотела! Теперь она много чего хотела! Пить, есть, в туалет, в горячий душ…
– Мне бы выйти, Доротея Аркадьевна. На пару минут.
– Выходи! – Дора ударила по тормозам.
Пока Ю разбиралась с базовыми потребностями, Дора приготовила влажные салфетки, бутерброды с колбасой и термос.
– Твой дед велел напоить тебя этим. – Она понюхала горлышко термоса и наморщила нос. – Мерзость какая-то!
Ю не стала спорить. Отвары деда никогда не были вкусными, но всегда были эффективными. Она впилась зубами в бутерброд, сделала большой глоток горького дедова пойла. Хорошо! Вот теперь в самом деле хорошо.
– Без больницы обойдёшься? – Дора смотрела на неё пристально. – Твой дед сказал, что обойдёшься, а что скажешь ты сама?
– Обойдусь, – пробубнила Ю с набитым ртом.
– Хорошо. – Дора кивнула. – В полицию я не заявляла, на уши никого не ставила. Если ты понимаешь, о чём я.
Ю понимала. Кому нужен этот геморрой с исчезновением воспитанницы? Тем более, когда ближайший родственник не возражает.
– Спасибо, Доротея Аркадьевна, – сказала она и даже покаянно склонила голову. Голова тут же закружилась.
– Сутки пробудешь под наблюдением в здравпункте, а потом в карцер! – Отчеканила Дора, и Ю не стала спорить.
Вместо этого она спросила:
– Как вы меня нашли?
– Не мы, а этот… волколак твоего деда. Как только ты не вернулась к ужину, я допросила Василия, узнала про твоё новое… – Дора поморщилась, – новое увлечение. Хорошо, что твой дед оказался дома. Даже не представляю, как бы я его искала в лесу!
Ю не сомневалась, что Дора бы искала! Прошерстила бы всю тайгу. А если бы не нашла деда, подняла бы на уши МЧС.
– Долго я… отсутствовала? – спросила Ю, запихивая в рот остатки бутерброда.
– Двадцать три часа! – Рявкнула Дора. – Мать твою, Юлия, я чуть с ума не сошла!
– Простите.
– Простите? – Дора уставилась на неё в упор. – Нет, не так! Простите, я больше так не буду! Вот что ты должна сказать!
– Простите, я больше так не буду, – покорно повторила Ю. Ей доводилось видеть Дору в бешенстве, но сейчас Дора была не просто в бешенстве, она была напугана. И Ю это тоже, как ни странно, пугало.
– Не чувствую искренности. – Дора вздохнула, уселась за руль, велела: – Садись на заднее сидение! От тебя и правда воняет, как от скунса!
Глава 22
В карцере Ю просидела не три дня, а целых пять. Дора решила ужесточить наказание. Но с новой стопкой книг по истории древнего Китая Ю перенесла заключение стоически. Один раз к ней даже пустили Василька!
Василёк уселся на кровать рядом с Ю, заглянул в глаза по-щенячьи наивным взглядом.
– Я волновался, – сказал он и шмыгнул носом.
– Поэтому сдал меня Доре? – не удержалась Ю.
