(не)любимая - Ярослава А.
— А Министерство?
— А что с ним не так? Работай. Тебя никто не гонит, но просить я за тебя больше не буду. Сам выкручивайся. Большой мальчик. Я и так на тебя много ресурсов потратил, а отдачи не получил. Ребенка нормального сделать не мог, Владка от рук отбилась. Так, что теперь все сам.
— Я внука вашего нагулянного принял! — в сердцах воскликнул Игорь.
— Ну, и что? — искренне изумился Олег Семенович, — Он ж наследник. Ты принял, и второй муж примет. Делов-то…
Из дома бывшего тестя и тещи Игорь вышел в подавленном состоянии.
Ситуация, каким-то совершенно непостижимым образом, развернулась на сто восемьдесят градусов.
Нет, он конечно же хотел избавиться от Владки, но, во-первых, не таким унизительным способом, а, во-вторых, не сейчас, когда он так нуждается в поддержке Семеныча.
Что теперь делать с проверкой Игорь не знал.
Впрочем, что делать со свой внезапно свободой тоже.
Чувство, что его будто вшивого пса выперли под зад из хозяйского дома.
Очень оно гадкое и унизительное.
Выходит, тесть просто использовал его, а потом выбросил за ненадобностью, быстро организовав замену.
А что же Влада?
Ведь она его всегда любила!
Смешно, он сам от этой любви отказался, а теперь надеялся на нее.
Ну, не дурак ли?
Сев в машину мужчина сразу схватился за телефон и быстро прочитав все сообщения от жены, сразу же набрал ее в надежде, что он успеет.
«Абонент вне зоны действия сети» — было ему ответом.
Какая жалкая ирония судьбы…
Игорь несколько мгновений тупо смотрел на погасший экран телефона, а после завел двигатель машины и поехал к себе на квартиру.
Ему надо было подумать… и выпить.
А лучше просто выпить и забыться.
И, быть может он уснет, а после, когда проснется все это окажется дурным сном.
Глава 16 «Мы друг другу не чужие»
Ольга
В кабинете у Елены Андреевны очень душно.
Чего у них так сильно топят?
Или мне это от нервов кажется?
Расстегнув верхнюю пуговицу строгой белой блузки, тихонечко вздыхаю.
Нет. Лучше не становится.
Елена Андреевна ушла в соседний кабинет консультироваться со своими специалистами по моему вопросу и до сих пор не вернулась.
Долго же они совещаются…
Чтобы хоть как-то себя занять это время и не думать о плохом, просматриваю сообщения на телефоне, от родителей своих детей. Почти всем идея с открытием цента пришлась по вкусу. Народ уже потихоньку подтягивается в небольшой импровизированный чат и ждет начала занятий, а я… я сейчас даже приблизительно не могу сказать, когда будут готовы мои кабинеты.
Максим обещал организовать нам мебель, пока я скачу, разрываясь между работой, больницей и опекой.
И что бы я без него делала?
За какие такие заслуги Бог послал мне такого замечательного мужчину, который не спрашивает ничего, а просто берет и делает?
Наши отношения с ним настолько хорошо складываются, что порой мне даже становится страшно. И как же я раньше без него жила? Без его теплого и одновременно твердого взгляда, без его нежных и уверенных рук.
Пока я думаю о Максиме, в кабинет возвращается Елена Андреевна.
Судя по кислому выражению лица, порадовать меня особо нечем.
— Ну, что? — в надеждой заглядываю ей в глаза.
— Ничего хорошего, Олечка, — вздыхает женщина, — На мать у нас есть пару эпизодов, жалобы, алкоголизм, но даже этого маловато для лишения прав. И при всем при этом ты не забывай, что у девочки твоей есть отец. А он у нас со всех сторон образцово показательный.
— Но он бросил ее в больнице!
— Ты сама знаешь, что по возрасту Дарина уже может находиться на лечении без сопровождения родителей. Официального диагноза аутизм у девочки нет. А у Данилова этого работа в Москве. Там он, сама понимаешь, уважаемый человек.
— Что это значит? У меня нет вариантов?
Едена Андреевна сокрушенно качает головой.
— Прости, Оль. Но Дарину ты из больницы забрать не сможешь. Только с согласия родителей.
— С согласия…
— Я бы на твоем месте позвонила Игорю и поговорила с ним. Не зверь же он. Я так понимаю у него сейчас дома некому особо о ребенке заботится. С Владкой он разводится.
Вот это новости!
— Серьезно? — пораженно перепрашиваю я.
— Да. Я разговаривала по телефону с матерью Влады. Последняя сейчас находится на принудительном лечении, а дед и бабкой слабы здоровьем и не могу взять к себе девочку. И если я правильно поняла из разговора, то Дарина, после развода радителей, останется жить с отцом. По суду определят место жительства и все.
— Понятно…
Елена Андреевна пару мгновений молчит, а после поднимает на меня довольно суровый взгляд и говорит:
— Оль, я понимаю, что ты прониклась к этому ребенку, но я бы на твоем месте не лезла туда.
— Вы ни понимаете, Елена Андреевна, — вздыхаю, — У нее откат пошел. Она сейчас там в больнице на дикого зверя похожа. Я ухожу, а она визжит, орет. Ее успокоить не могут после еще часа два.
— Ну, так пусть Игорь специалистов наймет.
— Он нанял. Но не все решают деньги.
— Я понимаю, Оля, но сама знаешь: не делай добра — не получишь зла. Девочку жаль, но тебе все это аукнется. Потом крайняя будешь во всем.
Елена Андреевна, разумеется, права. Тут даже не поспоришь.
Но разве объяснить это глупому сердцу.
Привязалась я к Дарине. Прикипела.
Ее слезы — это моя боль.
Как она бежит по коридору и кричит «мамочка»
За мной бежит и мне кричит.
