Князь: Попал по самые помидоры 18+ - Гарри Фокс
И тут случилось то, от чего у меня перехватило дыхание. Миниатюрная брюнетка, та самая, что прижималась ко мне грудью, лукаво улыбнулась, глубоко вдохнула… и скользнула под воду. Я почувствовал, как ее теплые губы обхватывают мой уже давно проснувшийся и заинтересованный «ствол». Через секунду к ней присоединилась статная блондинка, занявшаяся… ну, скажем так, основанием. А третья девушка, с огненно-рыжими кудрями, пристроилась рядом, страстно целуя меня в губы, отвлекая от невероятных ощущений под водой.
Они работали слаженно, как опытная команда. Одна за другой, задержав дыхание, они ныряли, чтобы ласкать меня ртом, языком, губами. Другие продолжали массировать, целовать шею, уши, грудь, нашептывая что-то сладкое и восхищенное. Это был не просто секс. Это был водоворот поклонения, обожания, сосредоточенного на моем теле, на моем удовольствии. Вихрь нежных рук, горячих губ, скользких языков и мокрых волос.
В моей голове, затуманенной паром, водой и нахлынувшим кайфом, пронеслась единственная ясная мысль, как удар молнии: «Даааа… Вот оно. Вот таким должно быть настоящее почтение. Без споров. Без визгов. Без токсичных игр. Просто… служение. Искреннее. Страстное. И абсолютно безоговорочное. Я — Князь. И это — мое.»
Я откинул голову назад, закрыл глаза и полностью отдался этому безумному, сладкому, влажному вихрю. Звуки хихиканья девушек, довольное мурлыканье Мурки и хриплые вздохи Годфрика слились в единую симфонию «духовного обогащения». Горы. Источники. Двадцать поклонниц. Годфрик с его кошечкой. И ни одной намеченной фурии в пределах видимости. Совершенство. Пусть даже временное. Но черт возьми… оно того стоило.
Вода в купели буквально кипела. Не от серных источников — от тел, страсти и той первобытной энергии, что вырвалась на свободу вместе с нами. Мир сузился до острых ощущений: скользкая кожа под ладонями, горячее дыхание на шее, мокрые поцелуи, жадные губы, захватывающие мой уже не знающий покоя «ствол». Я кончил в рот той самой брюнетке, ощущая, как ее глотка сжимается в последнем спазме, слыша ее довольное бульканье под водой. Мои глаза разбегались, пытаясь охватить необъятное — груди, киски, попки, десятки совершенных форм, мелькающих в белом пару и брызгах. Я жадно лапал всех, до кого мог дотянуться, теряя ощущение, где чье тело — все слилось в один горячий, мокрый, восхитительный клубок плоти, посвященный мне.
Я не заметил, как меня вытащили из воды. Очнулся уже на теплом деревянном настиле возле купели, прислонившись спиной к грубому камню. Голова гудела, тело ныло приятной усталостью, но «стержень» княжеской воли, как его назвал Годфрик, стоял непоколебимо, будто выкованный из орихалка. Над ним уже властвовала одна из красавиц — высокая шатенка с пышными бедрами и взглядом хищницы. Она пристроилась сверху, обхватив мои бедра ногами, и начала скакать с такой силой и азартом, что настил под нами заскрипел. Каждый ее мощный толчок вгонял меня в камень, выбивая из груди стон смешанный с восторгом.
— Ох, Князь! — стонала она, запрокидывая голову, ее груди плясали в такт движениям. — Какой же Вы… ненасытный! Сильный! — Ее слова потонули в криках других.
Две девушки прильнули к нам по бокам. Одна ласкала ее пышную грудь, сжимая, щипая соски, заставляя вскрикивать от смеси боли и наслаждения. Другая прижималась ко мне, ее губы искали мои соски, язык скользил по груди, а рука опустилась ниже, играя с моими яичками, сжимая и отпуская, посылая новые волны огня в живот. А потом… третья, рыжая бестия с озорными веснушками, просто плюхнулась мне на лицо, устроившись своей киской прямо на моем рту и носу.
— Мммфф! Тхэ-тхап! — попытался я протестовать, задыхаясь в сладкой плоти, но меня никто не слушал. Руки шатенки, скачущей на мне, вцепились в мои плечи, ее тело било током наслаждения. Девчонка, ласкавшая мои яйца, застонала, прижимаясь мокрой грудью к моему боку. А та, что сидела на лице, просто завела бедрами, растирая свою влажную щель о мои губы, требуя ответного ласкового языка.
Я ловил неописуемое удовольствие. Оно било фонтаном изнутри, заливая все уголки сознания горячей лавой. Казалось, я кончаю без остановки — мощными толчками, отдающимися в каждом мускуле, каждый раз, когда шатенка опускалась на меня до самого основания, а пальцы на моих яйцах сжимались чуть сильнее. Экстаз. Чистый, животный, освобождающий. Я даже представить не мог, что способен на такое! И самое безумное — мне хотелось еще. Тело, измученное ночными битвами и утренним бегством, словно черпало силы из этого вихря поклонения и плоти.
Когда шатенка, наконец, заломилась в финальном крике, рухнув на меня, а рыжая бестия слезла с моего лица, оставив его мокрым и в слюнях, я понял, что меня переместили. Снова. Теперь я восседал в плетеном кресле под навесом, словно настоящий падишах в своем гареме. В руке — тяжелая серебряная чарка с крепчайшей «огненной водой». Она обжигала горло, но грела изнутри, смешиваясь с адреналином и остатками оргазмов. Передо мной, на корточках, трудились три девушки. Одна, с ловкими пальчиками, наяривала мой вечно готовый «ствол», ее движения были отточены и невероятно приятны. Другая, стоя на коленях сзади, массировала мои плечи и шею, а ее пышная грудь скользила по моей спине, соски твердые, будто камешки. Третья, миниатюрная, как фея, пристроилась сбоку, целуя мой бок, живот, играя языком с моим пупком, а ее рука ласкала внутреннюю поверхность моего бедра, щекоча и дразня.
А Годфрик… Годфрик был великолепен. Он действительно сорвался с цепи. Его мощная спина лоснилась потом, мышцы играли буграми. Мурка висела у него на мощных руках, ее ноги обвивали его талию, голова запрокинута, рот открыт в беззвучном стоне. Он вгонял в нее свой внушительный инструмент с такой силой и скоростью, что казалось, вот-вот сломает ей хрупкую кошачью спину. Ее ноги действительно подкашивались, когда он ставил ее на землю, но он тут же подхватывал ее, менял позу — то прижимая к деревянной стене навеса, то укладывая на стол, заваленный остатками еды и бутылками. Мурка уже не мурлыкала — она визжала. Высоко, пронзительно, но явно от дикого удовольствия. Ее рыжий хвост бился, как плеть.
— Вот это… духовность… — прохрипел я, отпивая из чарки и чувствуя, как девчонка у моих ног ускоряет движения рукой, доводя до нового, уже знакомого взрыва. Моя голова откинулась на спинку кресла. Глаза закатились. Это
