Дочь друга - Мария Зайцева

– Лазарь, у тебя там что с Серым? – голос Митяя тихий и чуть напряженный, будто он говорит, оглядываясь через плечо и проверяя, нет ли кого рядом.

Ну вот оно. Началось. И быстрее, чем я ожидал.

Серый не стал тянуть.

– А что? – делаю вид, что не понимаю. Старая привычка – не раскрывать карты раньше времени.

– Ко мне тут наряд из экономического управления с утра пораньше зашел, – Митягин понизил голос почти до шепота. – Верней, не ко мне а… Короче, не важно. Важно, что к нашим. Они сами не могут выйти и тебе набрать, палево, Лазарь, дикое палево. Но мне киданули маяк. Короче, сверху им постучали. И на тебя указали. Очень четко. И, хоть заказчика не говорят, все анонимно, но сдали. От Серого пришли. Отмыв бабла по твоим клубам. Хитрые схемы и все такое. Сам знаешь, короче. Че происходит, Лазарь? Вы же дружили?

Черт… А Серый не мелочится.

Он знает, что ударить надо по самому больному – по бизнесу. И он знает, куда бить – в экономику. Самое уязвимое место любого крупного предпринимателя в нашей стране. Достаточно одной серьезной проверки, чтобы парализовать все операции, заморозить счета, запустить цепную реакцию недоверия среди партнеров.

– Митяй, потянуть можно? – спрашиваю я, и голос кажется чужим, слишком спокойным для той паники, что поднимается внутри. – Передай ребятам, что в долгу не останусь. Они меня знают. И ты.

На том конце провода повисает тяжелое молчание.

– Постараюсь, – наконец говорит Митягин. – Но, Лазарь… Если он настроен серьезно, и если анонимка не с потолка, а с какими-то фактами… Они же не просто так приперлись. Кто-то им материал подкинул. Инсайд. Твои, понимаешь?

Инсайд. Предательство изнутри. Кто? Кто мог? Управляющий? Бухгалтер? Кто-то из тренеров, кому я когда-то не додал премию? В голове проносится вереница лиц, и каждое кажется вполне реальным и потенциально виновным. Доверие, которое я годами выстраивал в своей команде, в один миг рассыпалось в прах.

– Я понимаю, – говорю я. – Делай что можешь.

– Он настроен серьезно? – снова спрашивает Митягин, и в его голосе слышится неподдельное беспокойство. Не только за меня, но и за себя. Помощь мне может дорого обойтись и ему.

– Он настроен серьезно, – отвечаю я, – и я тоже. Не останусь в долгу, Митяй.

Кладу трубку, опускаюсь на стул, внезапно почувствовав страшную усталость.

Первый удар.

Точно выверенный, прицельный. Не в лоб, не угрозы расправой, а тихая, бюрократическая война.

Та, что не оставляет синяков, но убивает медленно и верно.

Но…

Ничего.

Посмотрим.

Я тоже не бледная овечка, чтоб так легко можно было зарезать.

Весь последующий день проходит в каком-то кошмарном водовороте. Я отменяю все встречи, баррикадируюсь в кабинете с юристами – Анной Петровной, моей старой, еще с первых дней, защитницей, и двумя ее молодыми ассистентами. Они сидят напротив, их лица были серьезны и сосредоточены.

– Сергей Андреевич, – после ознакомления с информацией и проверки ее по своим связям, говорит Анна Петровна, снимая очки. – Ситуация… сложная. Анонимка детализирована. Упоминаются конкретные операции, номера счетов, суммы. Это не бред сумасшедшего. Кто-то обладал доступом к внутренней информации.

– Насколько все плохо? – спрашиваю я, глядя в окно. Ожидал? Вполне.

– Пока они только начали проверку. Да и у нас, благодаря вовремя полученному предупреждению, есть время для исправления… И так далее. В целом, у нас полный порядок, придраться сложно…

– Но можно?

– Понимаете, Сергей Андреевич… – юрист переглядывается со своими помощниками, – всегда есть такой вариант. Не бывает кристально чистого бизнеса, бывают недопроверенные… У нас все хорошо. Для любой, даже самой тщательной проверки. Непредвзятой. Это – основное. Понимаете? Эта проверка будет крайне… Предвзятой, как я могу судить. Потому… Найдут хоть малейшее несоответствие, хоть одну неточность в отчетности… Это даст им основание для возбуждения дела. После чего последуют аресты счетов, обыски, приостановка деятельности. Партнеры начнут паниковать. Инвесторы – требовать возврата средств. Это снежный ком, Сергей Андреевич.

Я киваю.

Все именно так, как я и предполагал. Бизнес – это хрупкая экосистема. Достаточно начать раскачивать один блок, и рухнет все здание.

А Серый знает, по какому блоку бить. Он знает мои слабые места. Он же когда-то сам консультировал меня по некоторым вопросам на заре моего дела.

Но с тех пор много воды утекло.

И всего он точно знать не может. Как и его засланный казачок, от которого пришла настолько четкая информация по моему бизнесу.

Шанс есть отбить этот первый удар.

И готовиться к другим.

Мы просидели несколько часов, вгрызаясь в документы, составляя ответные ходы, продумывая, к каким экспертам обратиться, какие связи задействовать.

Но с каждым часом я все яснее понимаю: это только начало.

Первая ласточка. За экономическим управлением последуют налоговая, пожарные, санэпидемстанция… Найдутся «возмущенные посетители», «пострадавшие сотрудники». Будет все.

Юристы уходят под вечер, пообещав к утру подготовить официальные ответы на запросы.

Я остаюсь один в тишине кабинета.

Сумерки за окном сгущаются, превращая город в россыпь огней.

Я сижу в темноте, не включая свет, и чувствую, как тяжесть наваливается на плечи, физически давит, заставляя сутулиться.

Домой еду в легком коматозе.

Лиза за весь день пару раз написала и позвонила, но я был краток.

Объяснил, что дико занят, и она, умная моя девочка, больше не отвлекала.

Надеюсь, она не обиделась.

И дома.

Потому что, если еще и ее нет… Это будет удар, определенно. Мне надо понимать, ради кого я это все делаю.

В доме тихо и темно, и на мгновение мне кажется, что Лиза ушла.

В груди