Иди ты... в жёны - Тата Кит
Глядя мне в глаза, Саша так быстро снял трусы, что я начала сомневаться в том, что они вообще на нём были.
- Иди ко мне, - выдохнул он едва слышно и сам подошёл ближе. Приобнял за талию одной рукой и с силой притянул к себе, вжав в свой торс.
Член, бедолага, оказался зажат между нами, пока наши языки и руки вновь вступили в страстный танец.
Мы вновь оказались на моей узкой для двоих кровати. Я скользила ладонями по его спине, стараясь не задевать царапин, на которые, Саша, кажется, уже не обращал внимание, так как был занят только мной и тем, как его руки ласкали каждый участок моей кожи.
Его пальцы скользнули между моих ног, где, точно знаю, было уже неприлично влажно.
Он дразнил чувствительные точки подушечками пальцев, а я могла лишь жадно хватать ртом воздух, раскрываясь для него всё больше и больше.
Мужские губы скользили по шее и груди, пока я выгибалась навстречу его пальцам.
Я уже была близка к разрядке, как Саша вдруг резко перестал ласкать меня.
Протестующе простонав, я наблюдала за тем, как он быстро распаковал презерватив и надел его на член. А затем он, не церемонясь, развернул меня так, что я сама не поняла, как оказалась на четвереньках с оттопыренной в его сторону задницей.
- Вот так! – звонкий шлепок по моей заднице отлетел от стен. Я со сладким предчувствием прикусила нижнюю губу, чувствуя, как головка прижалась к лону. Прогнулась в спине, помогая ему войти глубже, и с наслаждением приняла каждый сантиметр, что вошёл в меня.
Глубоко. Очень. Либо за три года я забыла, какого это?
Саша впился в мои бёдра пальцами и начал плавно двигаться, пока я сжимала в руках простыню.
Он намотал мои волосы на кулак, потянул на себя и заставил прижаться к его груди спиной. Не переставая двигаться во мне, пальцы свободой руки положил на клитор и начал кружить по нему подушечками пальцев, стремительно вознося меня на такую вершину удовольствия, на которой я ещё не бывала.
- Да! – выдохнула я хрипло. Положила свою руку поверх его, вынуждая сильнее нажимать на крайне чувствительную сейчас плоть.
Титов начал резче и жестче входить в меня. Ему пришлось крепче удерживать меня в вертикальном положении, потому что я уже теряла связь с реальностью, чувствуя, что разрядка быстро.
- Только попробуй остановиться! – агрессивно выругалась я.
- Ни в этот раз, - он прикусил мочку моего уха. Отпустил волосы и обхватил пальцами шею, почти лишая меня кислорода.
Непристойные звуки нашей близости заполнили комнату.
Внизу живота зародился самый настоящий пожар, который мгновенно разлился по венам, превратив меня в пылающую податливую куклу в руках мастера. За пожаром последовал взрыв, ударной волной которого меня свалило с ног.
Если бы не Сашины руки, упала бы я на пол, а не лицом в подушки.
Не понимая, чья пульсация сильнее – моя или Сашина, я могла только тяжело дышать и устало улыбаться идиотской улыбочкой.
Три года вынужденного воздержания закончились просто феерическим оргазмом, о котором хотелось рассказать всем.
- Ты как? Живая? – аккуратно спросил Саша, уже выйдя из меня и укрыв одеялом.
- Нет. Спасибо, - выдохнула я благодарно и прикрыла глаза.
Глава 24. Любовь
Глава 24. Любовь
Дождь барабанил по окнам. Он начался ещё ночью и, судя по его ленивому и унылому темпу, прекратится он ещё нескоро.
Я перевела взгляд с окна на мужскую руку, что по-хозяйски лежала на моей груди. Будто всю жизнь здесь была. Хотела было возмутиться и смахнуть её, но вспомнила, что эта рука и её обладатель делали со мной ночью, и сразу подобрела.
Посмотрела на Титова, чьё расслабленное лицо дрыхло на подушке рядом, и даже умилилась немного.
Устал бедненький. Всю ночь трудился. Да так хорошо трудился, что, в принципе, сексом я могу ещё три года не заниматься. Достаточно вспомнить эту ночь, как волны удовольствия вновь прокатывались по телу.
Долго лежать, смотреть в окно и ждать, когда Саша проснётся, я не хотела. А вот кофе очень даже хотела.
Аккуратно выбралась из-под мужской руки, замерла, когда Саша перевернулся на живот и развалился на моей узкой кровати. Понимаю – на этой кровати хорошо лежится только одному или друг на друге.
Прислушалась и, удостоверившись в том, что Саша снова крепко спит, на цыпочках подошла к стулу, на спинку которого ночью накинула свою хэбэшную сорочку и Сашины семейники.
Ну просто семейная идиллия!
Фэмили лук.
Расправила сорочку, нырнула в неё с головой и, надев, вышла из комнаты, оставив Сашу спать дальше.
Пока варила кофе, часто ловила себя на том, что тупо пялюсь куда-то в пустоту и лыблюсь так, будто меня пыльным мешком били по голове.
Как мало женщине для счастья надо, оказывается. Всего-то член, сильные мужские руки и дурацкие шуточки шепотом в ночи.
В шкафу я нашла связанную бабушкой шаль, которую она когда-то подарила мне, пошутив, что это приданное. Укутала плечи в мягкую, пуховую, почти невесомую ткань, которая, казалось, до сих пор пахла бабушкиным любимым кремом для рук. С большой кружкой кофе в руке я вышла на крыльцо под козырек. Оперевшись плечом и столб, держащий крышу, полной грудью вдохнула прохладный влажный воздух, пахнущий сыростью, цветущей неподалеку сиренью и чьей-то выпечкой, запах которой принес порыв ветра.
Наверное, тётя Люда уже что-то настряпала внукам.
Кстати, это странно, но только в деревне я постоянно хочу что-то стряпать и даже просто готовить. В городе кухня меня раздражала. Сначала я готовила нехотя, а потом и вовсе стала заказывать доставку. Но, вернувшись в деревню, не могу перестать вспоминать бабушкины рецепты и воплощать их в жизнь.
Вот и сейчас я даже сама не заметила, как, допив кофе, оказалась уже в доме на кухне у плиты. Внезапно вспомнила бабушкину творожную запеканку. Такую мягкую, нежную и воздушную, политую молочным соусом, который бабуля тоже сама делала. Помню, что я просила её приготовить мне такую запеканку на день рождения вместо торта.
Взяла со шкафа старую бабушкину тетрадь с рецептами. На пожелтевших от времени листочках на некоторых страницах уже почти не видно было чернил. Но всё равно можно было различить бабушкин почерк и понять.
Сегодня я уже достаточно взрослая, обращаюсь с тетрадью с бабушкиными рецептами бережно, а в детстве мало что понимала,
