Измена. Сказка (не) о любви - Аня Вьёри
Мы садимся каждый в свою машину и разъезжаемся в разные стороны почти сразу после шлагбаума.
– Ну, Ташка! – довольно восклицает Антон. – Ты красотка!
Глава 31
Видит мой ошарашенный взгляд.
– Во всех смыслах! – откровенно смеется.
– Рада, что нравлюсь! – как можно более ехидно произношу я.
– О да! Особенно без синих кругов вокруг глаз, – не, он еще и издевается! – На самом деле и правда все вышло чудесно! – мой муж вскидывает брови. – Я бы такого разговора с главой еще год добивался, наверное, – он пожимает плечами. – А так! За два часа все решили!
– За три, – зачем-то поправляю его я.
– За три! А тебе не понравилась поездка? – он картинно удивляется. – Считала каждую минуту? По-моему, места шикарные.
– Да, – тихо соглашаюсь я, – шикарные.
И вдруг мы оба замолкаем. Я не понимаю, расстраиваться мне или радоваться, что у него все так классно сложилось, а он… Он спокойно ведет машину. Как когда-то прежде. Рукава рубашки так и не опустил, я смотрю на его руки на руле, и неожиданно на меня накатывает теплая волна нежности. Такое это все родное. Лето, совместные поездки, Антон за рулем и его руки. Вздрагиваю и вдруг понимаю, что он с самодовольной улыбкой разглядывает меня.
– Смотри за дорогой, – почти шепотом говорю я мужу и отворачиваюсь. Куда он смотрит потом, я не знаю, но мы не произносим больше ни слова.
***
Медленно заезжает в мой двор, останавливается в парковочном кармане, поворачивается ко мне. Молчит. Какого черта он молчит?
– Спасибо, что подвез, – я берусь за ручку двери.
– Таш, – щелкает блокировка замков. Антон шумно вздыхает.
– Открой двери, – говорю тихо, но твердо.
– Наташ, пожалуйста, – он порывисто оборачивается ко мне. Боже, ну и взгляд. Страсть, желание, нетерпение. Мою спину пробивает холодный пот, а в животе, наоборот, растекается теплая волна. Антон глубоко дышит, стиснув зубы, и молчит.
– Пожалуйста, открой двери, – повторяю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
Он ругается сквозь зубы, бьет ладонью по рулю.
– Давай пообедаем вместе! – прожигает меня взглядом.
– Мы только что с пикника, я не хочу есть, – стою на своем.
– Тогда позволь угостить тебя чашечкой кофе, – он тоже не привык отступать.
– Антон, – спокойно, но твердо произношу я, – между нами все кончено. Ты хочешь, чтобы мы работали вместе, окей. Но ничего, кроме работы, не будет!
– Ничего?! – яростно рычит он.
– Ничего, – повторяю за ним я, но…
Он рывком притягивает меня к себе, заводит руку мне на затылок и впивается в мои губы. Жарко, страстно, почти больно. Антон.
Я толкаю его в грудь, пытаюсь вывернуться, но не тут-то было! Егоров целует! Он втягивает мои губы в себя, обводит их языком, настойчиво пробивается в мой рот.
Его рука, что была на моем затылке, чуть соскользнула и уже гладит меня по спине, а я… Черт! Я не заметила, как перестала сопротивляться! Я сама целую его! Блин!
– А теперь иди! – он отстраняется от меня так же резко, щелкают замки дверей. Я сижу ошарашенная, не понимая, что происходит.
– Уходи, я сказал, иначе я за себя не отвечаю! – повышает голос Антон, и я вижу боль, самую настоящую боль в его глазах.
Только к черту ее. Распахиваю дверь, выскакиваю из машины. Прочь! Как можно дальше и как можно быстрее! Домой!
Понедельник 23 июня. 9.12
– А этот материал можно подавать не сухим канцеляритом, а нормальным живым языком?
Антон разбирает наши рубрики. Я пришла на работу в 8:40, а он с редакторами и секретарем уже сидел в кабинете, окруженный кипой бумаг. Летучку для корреспондентов сегодня отменили. Эту фразу я слышу только потому, что меня попросили принести кофе. Наша секретарша занята, что-то строчит в блокноте, аж вспотела, бедная. Видимо, новых вводных мама не горюй.
Я аккуратно ставлю поднос, расставляя чашки. Антон пьет черный, без сахара. Светлана Михайловна с молоком и тоже не сладкий. Какой пьет кофе главред, я не знаю. Кладу около него капсулу со сливками и пару пакетиков.
– Сахар, если нужно.
– А остальным? – хмурится Степаныч.
– Так я… – и понимаю, что спалилась. Светлана Михайловна вскидывает одну бровь и косится на чашку Антона.
– Все нормально, я пью просто черный, спасибо, – кивает он.
Илья Степаныч хмурится, но отпускает меня.
– Вернемся к этим данным. Это же интересно, если правильно подать. Почему статья написана в духе соцреализма?
Антон требовательно смотрит на главреда, тот что-то заикается про традиции, потом я слышу тихий певучий голос Светланы Михайловны и вопросы Антона к ней. Закрываю за собой дверь, удовлетворенно хмыкаю. Егоров не дурак. Кажется, он уже понял, кто тут на что способен.
– О! Привет, трудяжка! – с Сашкой с утра мы еще не виделись. – Как твой деловой завтрак?
– Ой, мой ли, – закатываю глаза я. – Понятия не имею, зачем он меня туда брал. Я общалась только с Мусей Александровной. Ну, слушала, на что лучше клюет карась.
– Так это ж самые правильные мужские разговоры! – ржет Сашка. – Уверен, твой Егоров результатом встречи очень доволен!
– Понятия не имею, чем он там доволен! – злюсь я. – Я его не спрашивала. Слушай, ты согласишься, если я попрошу тебя со мной на уличные интервью? Сделать несколько кадров?
– Да чего ж не соглашусь, соглашусь! Тем более, – хмыкает мой друг, – начальство к тебе очень лояльно.
– Саш, да иди ты!
Он в ответ заливисто ржет, а потом вдруг хитро смотрит на меня и тихо спрашивает:
– Наташ, а что он Егоров и ты Егорова, это же просто совпадение, да?
Глава 32
– Наталья Андреевна, – голос мужа заставляет вздрогнуть. Хотя, конечно, дело не в нем, а в Сашкином вопросе.
Быстро подскакиваю, становлюсь по струнке перед шефом.
–
