Шкатулка с секретом - Елена Комарова

— Надеюсь, хоть в этом наши фамильные черты окажутся полезными, — вздохнул Ференц. — Что ему было нужно?

— Хотел поговорить о Кареле. Кстати, он тоже считает, что наш брат жив. — Допив свой чай, она встала из-за стола. — Засим оставляю тебя. Готовься к банкету и помни: даже там ты будешь представлять нашу страну!

Ференц рассмеялся, но его улыбка быстро растаяла, как только ушла сестра ушла. Он снова сел за стол, задумчиво побарабанил пальцами по столешнице, потом налил себе еще чаю. Герент — не маг, зато хорошо разбирается в других вопросах, и у него должны быть свои источники информации, очень надежные. Ну и как прикажете расценивать этот ход? Жест доброй воли или ловушка? Эх, посоветоваться бы с дядей.

Словно в ответ на его мысленное пожелание у противоположного конца дворика возникла знакомая невысокая фигура Джарвиса. Карл заметил племянника и отсалютовал ему шляпой.

Проводив родственника взглядом, Ференц чуть не поперхнулся при виде профессора Довиласа под руку с незнакомой девицей — очень высокой, но плоской, как доска (обилие кружев на отсутствующем бюсте не смогло обмануть наметанный взгляд криминалиста). Недостаток пышности форм компенсировала прическа, на которой чудом держалась шляпка с вуалью.

Первым порывом было немедленно протереть глаза, вторым — позвать обратно сестру и попросить проверить, нет ли у него жара. Ференц сдержался, но на всякий случай незаметно сотворил простенькое заклинание рассеивания чар. Увы, безумное видение и не подумало исчезнуть.

Поравнявшись с ним, Марк церемонно поклонился, а девица, продолжавшая цепляться за локоть профессора, кокетливо помахала Ференцу, введя его в ступор почище боевого парализующего заклинания. К тому времени, как молодому магу удалось побороть оцепенение и вернуть речь, профессор и его спутница скрылись в холле отеля.

* * *

— Все-таки, не нравится мне ваше состояние, — сказал Марк, когда Карел, сдернув с головы шляпку вместе с фальшивыми локонами, упал на диванчик в номере Джарвиса. Вид у молодого человека и впрямь был неважный, словно прогулка по улице выпила остатки его сил: лицо бледнело все сильнее, на коже выступили мелкие капельки испарины, и дышал он нервно, часто и мелко.

— Я посмотрю, — коротко бросил Джарвис, склоняясь к племяннику.

В дверь номера постучали, потом, прежде чем хоть кто-то успел бы воспрепятствовать, она распахнулась, и на пороге возник Ференц Малло.

— Вы что, не заперли дверь, Довилас?

— Дядя, нужно побеседовать…да что здесь происх…?

Слова Ференца застыли у него на губах, потому что он увидел брата. В женском наряде, бледного и взъерошенного, но, несомненно, живого.

— Карел?

В ту же самую секунду Карел схватился за грудь начал валиться на пол. Марк бросился к нему, опережая Джарвиса, но споткнулся, натолкнувшись на невидимую преграду.

— Всем стоять! — крикнул он, и Джарвис с Ференцем замерли в двух шагах от хрипящего на полу Карела.

— Что, черт побери… — пробормотал старый маг, протягивая вперед руку и ощупывая пространство. Карел разжал руки и обмяк. Ференц наскоро запечатал номер, чтобы не впустить никого без позволения и не выпустить наружу ни звука, и подбежал к магам, на ходу собирая заклинание. Марк стащил пиджак и закатал рукава рубашки. С кончиков его пальцев срывались и тут же гасли искорки.

— Проявление, — скомандовал он Ференцу, — и сразу уровень шестой, не ниже.

Комнату залил холодный зеленый свет, предметы потеряли очертания, став темными колыхающимися пятнами.

Пятно возле дивана было плотнее и чернее: вокруг тела Карела свилось нечто вроде кокона, от которого во все стороны тянулись эфирные нити. Джарвис схватил Марка за плечо, когда тот уже почти коснулся нитей, и вокруг обоих на доли секунд завернулась спиралью, растрепав волосы, горячая волна. Свободные магические связи дернулись и опали, а ветеран отошел в сторону, стряхивая с пальцев тяжелые капли.

Все, кто был в этот час в отеле, почувствовали легкое недомогание — у кого-то сдавило виски, у кого-то заныл зуб или екнуло сердце. Только хороший маг-практик смог бы узнать в этом отдачу от чужого колдовства, но к счастью, все подобные практики сейчас собрались в номере Джарвиса.

Марк плеснул рыжим пламенем с поднятой ладони, и кокон, попав под этот поток, сам распался на лоскуты с трепещущими краями. Истончившись, фрагменты устремились друг к другу, пытаясь соединиться в новый кокон и накрыть свою жертву, но Ференц уже схватил брата за рукав и оттянул в другую сторону, пока Марк старательно выжигал оставшиеся лоскуты по всей комнате, оставив только один, самый мелкий обрывок — он поймал его на лету и зажал в кулаке. То ли живое, то ли искусственное, мерзкое порождение непонятной природы безуспешно пыталось проскользнуть сквозь пальцы и вырваться на свободу, но Марк держал крепко.

Зеленый свет померк, комната обрела привычный вид, и Джарвис, по-стариковски покряхтывая, поднялся с колен. Ференц и Марк осторожно подняли Карела и уложили на диван.

Ференц встал в изголовье, опершись ладонями о подлокотник и пытаясь перевести дух, Марк свободной рукой достал платок и завернул в него пойманную кляксу — что бы это ни было, оно уже не шевелилось. Он положил сверток на столик возле окна и тоже глубоко вздохнул.

По потолку метнулись и исчезли тени.

Карел застонал, приходя в себя, и попытался встать, но тело плохо слушалось.

— Лежите, — строго велел Марк, присаживаясь на край дивана. — Должен сказать, вам чертовски повезло. — Он слегка похлопал Карела плечу, подбадривая, потом положил ладонь ему на лоб, и молодой человек тут же уснул.

Ференц осторожно раскрыл ладонь и провел ею по воздуху над спящим братом. Тело Карела сделалось зыбким, словно погруженным в прозрачную воду, черты расплывались, растворялись и снова возникали.

— Его всего накрыло, — сказал он.

— Джарвис, это ваши катакомбы? — устало спросил Марк. — Накопилась, должно быть, где-то критическая масса, а он не заметил и влез по самую макушку.

— Вот чего там никогда не было, так это застоявшейся магии. Потому и любили в них прятаться. Уникально здоровый фон, идеальное и насквозь обычное место, — уверенно заявил старый маг. Он развернул носовой платок, мизинцем ткнул в остатки черной кляксы и поднес к носу оставшуюся на пальце копоть. — Неживое что-то.

— В лабораторию бы, — нахмурился Ференц.

—