Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» - Марина Эльденберт

Я не сожалела о своей порывистости. Хотелось просто радоваться этому дню и тем сюрпризам, что он готовил. Хватит с меня трудных мыслей! И так уже неделю перед сном постоянно размышляла про Валеру, пытаясь понять, как бы все вышло, не приди я к нему в кабинет. Как долго он бы меня обманывал? Каким был бы наш брак? Впрочем, теперь это было уже не важно, ведь мы поставили в наших отношениях жирную точку.

Оказывается, Елисей и для бабушки привез большой букет — из белых хризантем. Мне он подарил помимо ромашек невероятной красоты ежедневник, скетчбук и набор профессиональных акварельных карандашей. Я знала эту фирму, они были весьма недешевыми.

— В прошлый раз я заметил у тебя наброски, — улыбнулся он. — Подумал, что понравится.

— Обалденный подарок! — призналась я. — Я действительно много рисую, спасибо тебе огромное! Ой, а тебе есть, в чем купаться?

— А мы не просто смотреть на озеро идем? — хмыкнул Елисей.

— Можно и так, конечно. Там красиво, и оно довольно холодное из-за подземных ключей.

— Вот теперь это звучит как вызов, — сказал Елисей. – Ты-то сама хотела бы искупаться?

— Одна бы точно не решилась.

— Правильно, потому что далеко от дома. Одна туда не ходи, — строго сказал он, и я улыбнулась.

— Дело даже не в бандитах. Тут знаешь, сколько всяких преданий и верований? Полевик среди прочих самый безобидный, куда хуже Водяной или Леший, например.

–— Ты в них веришь? — без насмешки сказал мужчина.

— Ну… Трудно сказать. Есть у меня странные детские воспоминания… Хотя, наверное, они есть у всех. Например, однажды, когда мы с дедушкой по лесу гуляли, я видела на пеньке вдалеке какое-то маленькое мохнатое существо.

— Зайца?

— Если они бывают бородатыми.

Елисей рассмеялся.

— И что оно делало?

— Сидело и смотрело в нашу сторону. Оно было покрыто мхом и все такое зеленое. — Я задумчиво провела рукой по волосам. — Возможно, это был сон, который я спустя время стала принимать за реальность. Или дети смотрят другим взглядом, который мы, вырастая, теряем. Не знаю. Еще был случай, когда мою подругу в одном из озер что-то за ногу схватило. Как она орала! Мы потом в том озере неделю боялись купаться.

— Может, это был сом или коряга?

— Возможно. Но она до сих пор говорит, что чувствовала пальцы. Даже водолазов приглашали, думая, что это утопленник, но нет, дно оказалось чистое.

— Хм, — отозвался Елисей. — Интересно. Но, знаешь, у меня тоже есть одна история из детства. Когда я гостил подолгу у деда в его старом бревенчатом доме, то ночью в полудреме слышал топот, а иногда шуршание по краю одеяла. И бабушка мне говорила, что это домовой ходит, и что бояться его не надо. Главное, дом свой беречь и не совершать злых поступков.

— Иногда от такого жуть берет, а иногда как будто даже уютней, — улыбнулась я. — Или у детей просто богатое воображение, а взрослым не до сказок. Мне кажется, ты очень любил дедушку и бабушку.

Глаза его потеплели, губы тронула мягкая улыбка.

— Да. С дедом я был особенно близок. Он многому меня научил, многое помог понять. Он был из тех людей, кто дорожит родиной и довольствуется малым, был мастером на все руки и прекрасным супругом. Тогда и люди были другие. — Он задумчиво посмотрел в окно. — Более терпеливые, добрые. Хотя, сейчас таких тоже хватает.

Мы некоторое время смотрели друг другу в глаза. Я не понимала всех своих чувств, не хотела признавать эту внезапно нахлынувшую симпатию, хотя от нее по телу бежала приятная щекотка.

Под наставления бабушки далеко в лес не уходить, мы покинули дом и прошли через деревню. Елисея местные уже приветствовали как своего, и мне это было приятно.

— Здесь направо, — показала я. — Тропинка узкая, и ветви низко расположены. Тебе, наверное, будет неудобно идти.

— Нормально, — произнес Елисей.

Я кивнула, выбирая нужную тропу: в эту часть леса я давно не ходила. Елисей же то оглядывался, то осматривался, и расспрашивал меня о лесе.

— Здесь грибов полным-полно, — сказала я. — Но места надо знать. Там дальше дубовая роща, и можно таких белых набрать — закачаешься! Ежевика есть, малина дикая, коряги, на которых опят по сто штук. Это щедрые места, красивые… Так, я, кажется, забыла, куда сворачивать.

— Все, мы уже попались Лешему? — улыбнулся Елисей, останавливаясь рядом. — Начинаем материться, снимать вещи и надевать наизнанку, правый башмак на левую ногу и наоборот?

— А ты хорошо осведомлен! — хмыкнула я. — Нет, просто здесь дерево было, а теперь пенек. Сюда.

— Места здесь дикие, — голосом ведущего «Битвы экстрасенсов» сказал Елисей, — непознанные. Местные рассказывают, что видели на болотах свечение, слышали голоса, говорящие на неведомых языках… Тени мелькали в зарослях папоротника, густели, дрожали средь тумана… Старые тропы пропадали и возникали новые, что вели в неизвестность…

— Тебе бы книги озвучивать! — восхитилась я. — Такой красивый тембр.

— Спасибо, — тем же зловещим голосом отозвался Елисей, и мы рассмеялись. — У меня тетя любит всякие передачи про сверхъестественное, ей бы здесь понравилось.

Мы свернули еще раз, и минут пятнадцать шли прямо, чтобы затем оказаться на маленькой поляне, возле которой и располагалось озеро. Оно было серо-бирюзовое, таинственное, спокойное. Только камыш негромко шумел, да дятел кричал где-то в чаще. Здесь будто бы иначе шло время, или тот, другой, более светлый и шумный мир, попросту не существовал в привычном измерении?

— А вода и правда холодная. — Елисей зачерпнул воду из озера и словно набрал в ладонь небо. — И чистая.

— Да. Там выше есть родник. Мы раньше, до артезианской скважины, оттуда воду носили. Она сладкая.

— М-м, — он загадочно посмотрел на меня.

— Купаться будем? — почему-то шепотом спросила я.

— Угу.

Он принялся раздеваться, и я, помедлив, тоже начала стягивать одежду.

— Только осторожно, здесь сразу глубоко.

Елисей, оставшийся в боксерах, усмехнулся:

— Тогда я первый на разведку. — И шагнул в воду, почти сразу уйдя по плечи. — Да, разгоряченным сюда лучше не соваться.

Он отплыл подальше, не сводя с меня глаз, минуя кувшинки и низкие ветви одинокой