Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» - Марина Эльденберт
— Не лезь не в свое дело, — Кощеев махнул рукой.
Из ворот появились двое с собаками, у которых на мордах читалась ненависть ко всему живому. Так их, бедных, научили: рвать, грызть по команде, слушаться, пока удобны. Кощеев шагнул к дому, но потом все же обернулся:
— Больше сюда не приходи. — И добавил: — Территория частная, спустим собак.
Два громадных кобеля рванулись по команде на коротких поводках, встали грозно на задних лапах, повисли, захлебываясь лаем, но Степанида не шелохнулась.
— Своим умом живите, — сказала она, с каждым из вышедших встретившись глазами. — Сами что собаки при хозяине лаете да зубы кажете, да этих бедных научили только злобе! Сейчас еще можно остановиться, потом будет поздно.
Могли ли здесь у нее появиться союзники? Или этим ребятам уже нельзя было помочь? Но не во всех глазах она прочла пренебрежение и насмешку…
— Пшла прочь, бабка! — рявкнул один из бугаев, повторно спуская собаку.
Однако, пес как о стену разбился, не добравшись до Степаниды каких-то десять сантиметров. Он хрюкнул, расчихался и сконфуженно заскулил, отступая.
— Зверя не наказывай, — сказала Степанида. — Он не виноват, что его хозяин — дурак.
И пошла прочь неспешно, под раскаты грома да блеск молний. Там, у северного края стены, она оставит им подарок — мешочек с травами да камушками от нечистой силы, как ее бабушка учила. Мало кто сейчас в это верил, но порой достаточно было просто чувствовать. На невидимое обычными глазами смотреть — что глубину омута травинкой измерять. Потустороннее себя показывало редко, и только тем, кто зрит душой. Кощеев, понятное дело, не видел ничего дальше своей алчности. Земля была для него капиталом, лес — материалом, озера — просто лужами. Степанида не знала, конечно, его точных планов, но она привыкла анализировать и предполагать, и, судя по его реакции, попала в точку в своем предположении. Теперь ей следовало найти более молодых и активных союзников, и кое-кто у женщины на примете уже был...
Внезапно она услышала за спиной пыхтение и поняла, что собаку-таки спустили с поводка ей вслед. И бежала она, судя по всему, быстро. Степанида знала, что делать в таких случаях: дед ее, к которому она давным-давно ездила в гости в Сибирь, держал мохнатых кавказских овчарок.
Она обернулась и встала прямо, глядя мимо зверя, одной рукой медленно доставая из кармана особую смесь специй, а вторую пряча под плотный передник. Женщина взяла специи на всякий случай, зная, что у Кощеева много собак.
— Добрый зверь, хороший зверь, — сказала она мягко. — Не злись. Фу. Нельзя. Я не хочу тебя обижать.
Жил у них в деревне один кинолог. Лаской, говорил, злую собаку, особенно если она атакует, не остановишь. А у женщины против такой махины и вовсе, по его словам, не было шансов…
Оглушительный раскат грома сбил пса с толку, и он, сбавив темп, остановился в метре от Степаниды в напряженной позе, показывая огромные клыки.
— Хороший пес, — Степанида по-прежнему не смотрела собаке в глаза. — Умный зверь, сильный. Иди домой. Иди на место.
Хлынул ливень. Пес стерег ее, словно добычу, но она по-прежнему не боялась. Кто кого? Она была терпелива, и дождь ее не донимал.
— Рок, ко мне! — наконец донеслось откуда-то, и зверь тотчас, развернувшись, побежал обратно к хозяевам.
По пути он еще обернулся на нее, пронзив тяжелым взглядом, но в собачьих глазах не было ни холода, ни злобы, лишь странный интерес. Внутренним чутьем Степанида осознала: они очень скоро снова встретятся.
Глава 10. Полевик, Леший и Водяной в придачу
Василиса
— С днем рождения, лапушка моя!
Когда только она успела испечь этот торт? Я проснулась в восемь, а у бабули уже были готовы и пирожки, и салат, и творожная запеканка… Ещё и это медовое великолепие!
— Спасибо, бабуль! — улыбнулась я, крепко ее обнимая. — Люблю тебя! Какое все аппетитное на вид! Но я ведь просила тебя, не заморачивайся…
— Как это? — делано возмутилась она. — Внучке двадцать восемь исполняется! К тому же, мне Лев помогал рано утром.
— Значит, он еще и готовить умеет? — улыбнулась я, и бабуля тепло улыбнулась в ответ.
— Он вообще рукастый. Плохо, что бессонница его мучает, но я уже у Степаниды трав попросила успокаивающих. — Он нахмурилась. — Вот только он пить их отказывается. Сидит там ночью с этими мониторами… Глаза еще испортит!
— Да, глаза у него часто усталые, — вздохнула я, сдерживая улыбку: бабушка так мило заботилась о Льве, а он так мило принимал ее заботу! Изо всех сил изображал сдержанность, но я-то видела — сердце оттаяло.
— Ну хоть днем немного спит, уже хорошо, — кивнула бабуля.
Со Львом нам было гораздо спокойнее, да и бандиты вроде как притихли. По крайней мере, по деревне их джип больше не колесил. Что касается поджога — личность злоумышленника участковый установить не смог, но наши жалобы выслушал.
— Что вы от меня хотите? — развел он руками. — Никаких доказательств причастности Кощеева нет.
Было понятно: он или боится с ним связываться, или тоже получил взятку.
— Толку от него не будет, — сказал Лев. — Сами справимся.
Он справлялся отлично. Лев бы внимателен, строг к себе, всегда спокоен. Он полюбил сидеть на лавочке у сарая — непременно в компании Бени и кур: от его пристального взгляда и тонкого слуха не ускользали никакие, даже далекие разговоры. Плюс, он постоянно ходил по деревне и округе, оставив нам рацию для связи и взяв телефон.
В это утро мы вместе пили чай с тортом и отмечали мой праздник. Ничего шумного не хотелось, и я смутилась, когда Лев подарил мне мощный шокер для самозащиты. Он также показал, как им пользоваться, и посоветовал не медлить в случае чего.
— Если бить — то сразу. Засомневаешься, промедлишь
