Шкатулка с секретом - Елена Комарова
— Я уже потерял достаточно много времени, рассчитывая на посредников, — ответил Пауль.
Глава 6
Музей естественной истории
Дождь лил всю ночь и к утру отмыл город до блеска. Воздух еще не успел раскалиться, листва радовала свежестью, а морской бриз приятно освежал кожу. Увы, облегчение пришло ненадолго, и жара вскоре опять вступит в свои права. Но все равно, за эту передышку стоило поблагодарить природу, отгоняя неприятные мысли куда подальше.
Юлия Малло вертела в руках закрытый зонтик и разглядывала витрину книжной лавки. За спиной громыхали экипажи и громко переговаривались торговцы. Родная Ранкона, где жило теперь все семейство Малло, считалась большим по меркам Ольтена городом, но Аркадия намного превосходила её размерами, количеством народу, шумом и пышностью. Дома в три, а то и в четыре этажа с пологими крышами, в традиционных для юга светлых тонах. На первом этаже непременно магазинчик или контора, на балконах много зелени и цветов — герани, фуксии, бегонии, разросшиеся целыми полянами. Кафе на каждом шагу — столики на открытом воздухе под разноцветными навесами. Порыв ветра — и в ноздри ударяет острый запах, долетающий с соседней улицы. Там рыбный рынок со всевозможными морскими деликатесами: что выловили на рассвете, то через час уже распродано. Следующий порыв — и новые запахи, сладкие и пряные, из кондитерской неподалеку.
— Доброе утро! — услышала Юлия голос за спиной и вздрогнула от неожиданности.
— Я не слышала, как вы подошли, — с легким укором сказала она. — Доброе утро, Андрэ.
Репортер протянул ей маленький букетик фиалок.
— Вы так глубоко задумались, что не заметили бы, наверное, и оркестровый гвардейский полк с трубами и литаврами. Смею надеяться, что в ваших мыслях нашлось местечко и для меня.
Женщина засмеялась и приколола фиалки к платью.
— Я почему-то представила себе, что живу в Аркадии, — призналась она, — в каком-нибудь красивом доме на побережье, чтобы окна выходили на море… Вы знаете, моя мама из Аркадии. Это потом она вышла замуж за моего отца и уехала в Ольтен. Полагаю, эта половина моей крови решила напомнить о себе.
— Вам нравится город?
— Да. Хотя, пока он кажется слишком большим для меня. С другой стороны, женщинам обычно выбирать не очень-то приходится. Мы выходим замуж не только за мужчину, но и за его родственников и его родину. А теперь расскажите, куда мы направляемся и почему вы опоздали?
— Сдавал в редакцию статью о выставке керамики, материал неожиданно настолько понравился главному редактору, что он тут же предложил мне написать еще в таком же духе, — Андрэ предложил ей руку. — А поскольку приказ начальства священен для любого репортера, сегодня я покажу вам Музей естественной истории.
Естественная история ожидала их за перекрестком, в глубине парка, где располагался так называемый «малый музейный район» — три музея, деливших пространство на небольшом участке: естественная история, история Аркадии и картинная галерея.
У входа посетителей приветствовал пятиметровый скелет карнегьерского динозавра — уменьшенная копия, оригинал принадлежал музею в Эрдваце. Напротив, две каменных статуи украшали вход в музей истории Аркадии — мифические боги-близнецы, вытянувшие вперед один левую, другой правую руку.
— Что предпочитаете, — спросил молодой человек, разворачивая план музея естественной истории, который на входе раздавали бесплатно всем желающим, — выставка минералов или ископаемая флора из Маркфурта?
— Звучит захватывающе, но полагаюсь в этом выборе на вас. О чем должна быть ваша заметка?
— Шеф отпустил меня с напутствием «напишите что-нибудь в вашем духе», так что я волен выбрать тему сам. Если не возражаете, давайте начнем с сокровищ Маркфурта.
Они миновали несколько залов, временами задерживаясь у витрин, прошли через внутренний двор с коллекцией чучел.
— Замечательная у вас работа, — сказала Юлия, украдкой погладив по пятачку свирепо ощерившегося кабана. Если бы животное не было уже несколько десятков лет как мертво и набито паклей, оно бы непременно скончалось от подобной наглости. Или сорвалось с пьедестала и бросилось в атаку. — Музеи, выставки…
— Если бы, — вздохнул репортер, делая какие-то пометки в блокнотике. — Сначала ты бегаешь с утра до вечера, затем ночью пытаешься облечь впечатления в слова, а утром редактор объявляет, что материал в печать не пойдет, потому что не на злобу дня. И ты бежишь дальше.
Далее перед ними открылся огромный павильон, залитый солнечным светом. Здесь было царство камня. Стелы с отпечатками окаменевших листьев соседствовали с огромными друзами кристаллов и полированными плитами из камня, открывавшими на срезе разноцветные узоры и переливы.
— Страшно даже представить, сколько лет этим экспонатам, — с некоторым трепетом сказала Юлия, снимая перчатку, чтобы незаметно, пока смотритель зала отвернулся, прикоснуться к поверхности камня. — Они столько видели. Заставляет задуматься, что будет спустя еще несколько веков, когда и наше время будет препарировано, развешано по стенам и заперто в музее?
— Ваш портрет будет выставлен в центральном зале с табличкой «прекраснейшая дама Ольтена», — сказал Андрэ, на секунду накрывая её руку своей ладонью.
— Вряд ли, — улыбнулась Юлия, — скорее, напишут «портрет неизвестной». Зато табличка рядом с вашим портретом будет гласить «Андрэ Бенар, знаменитый репортер, лауреат премии…» — Гирша, кажется...
— Именно. Я мечтал о ней еще в школе, причем дело там совершенно не в деньгах. Это означает, что ты самый лучший в нашем деле.
— Вы всегда хотели быть репортером?
— С детства точно. Правда, отец хотел, чтобы я стал адвокатом. Я приехал в Аркадию из Денево, это маленький город в дне пути отсюда. Провинциал, знаете ли… Меня приютила тетушка, добрейшей души человек. Два года жизни потратил на юриспруденцию. Убейте меня, не помню ни единого закона из тех, что пришлось зубрить!
— Верю, — кивнула Юлия. — Мой брат Ференц, когда сдавал экзамен по ольтенскому и зарубежному праву, зубрил днями и ночами, сдал на отлично, а на следующий день уже жаловался, что все позабыл.
— Ну
