Фигляр - Анастасиос Джудас
— Нет. Не тот человек про которого все всё знают.
Пак Чон-хо (настойчиво):
— Даже ты?
Пак Гён-хо (смотрит в лицо):
— Даже я.
Молчание затягивается, слышно только потрескивание тлеющего табака в трубке.
Пак Чон-хо (решает прервать молчание):
— Что теперь? Ты узнал, когда погребение?
Пак Гён-хо игнорируя вопрос продолжает курить. На столе лежит письмо — знак старого долга. Весь кабинет наполняется атмосферой старого времени и уважения к традициям.
Пак Гён-хо (вставляя трубку в рот, медленно затягивается):
— Этот долг нельзя игнорировать, Чон Хо. Я слишком стар, чтобы отправиться туда. Мы все знаем, как он спас нашу семью. Ты должен ехать.
Пак Чон-хо (сжимая пальцы в кулак):
— Отец, ты знаешь, что я сейчас не могу! Если я уеду, мы можем потерять миллионы.
Пак Гён-хо (выпуская кольцо дыма, взвешивая каждое слово):
— Деньги можно вернуть, честь — никогда. (не дожидаясь реакции сына, спокойно, но с горечью):
— Я не просил бы тебя об этом, если бы знал, что у меня есть выбор.
Пак Чон-хо (раздражённо):
— Но, отец, ты понимаешь, насколько важен этот контракт? Это не просто сделка, это будущее Daewon Shipyard, да и Daewon Construction тоже!
Пак Гён-хо (вдыхая дым, долго смотрит на сына):
— А что скажут о нашем будущем те, кто знал, как мы обязаны ему? О нашей дружбе? Ты думаешь, эти люди забудут?
Чон-хо хмурится, опуская глаза. Он знает, что отец прав, но конфликт семейного бизнеса и семейного долга терзает его. На лице отражается внутренняя борьба. Тишина вновь поглощает комнату, по-прежнему лишь слабый треск трубки нарушает её.
Пак Чон-хо (делает ещё одну попытку, проходя туда-сюда):
— Но разве это не ты должен быть там? Твоя связь с ним была крепче!
Пак Гён-хо (выпуская дым, хмурясь):
— Я слишком стар. Сейчас пришло твоё время.
Пак Чон-хо останавливается перед отцом, смотрит как тот продолжает курить. Каждый думает о своём. В этот момент в кабинет осторожно заглядывает домработница Хан Ён Су, прерывая напряжённое молчание.
Хан Ён Су (почтительно):
— Господин Пак, вас ждут у телефона, это важный звонок.
Пак Чон-хо раздражённо выдыхает, направляется к двери, но прежде чем уйти, останавливается и кивает отцу.
Пак Чон-хо (спокойно, смиренно):
— Хорошо. Я поеду. Не потому, что хочу, а потому что надо.
Пак Гён-хо остаётся в одиночестве. Левой рукой он гладит письмо, будто прощаясь с Канг Сонг Воном.
Пак Гён-хо (с прищуром, выпуская дым):
— Всегда слишком предан. И слишком много обязательств.
Непонятно, к кому адресованы его слова — к письму, к себе, сыну или ушедшему другу.
Ж.Д. ВОКЗАЛ. СЕУЛ. УТРО.
Чон-хо проходит по современному шумному вестибюлю. Вокруг множество людей, обычная привокзальная суета. Он останавливается свериться с расписанием. На платформе звучит объявление о поезде в Пусан.
Звучит сигнал airport-pa-annoincement-ding, после паузы голос диктора:
— Уважаемые пассажиры, поезд KTX 123 до Пусана отправляется с платформы 3.
Просим всех пассажиров, имеющих билеты на этот поезд, пройти на платформу.
Поезд отправляется через 5 минут.
(через повторный сигнал airport-pa-annoincement-ding)
— Hello, dear passengers. KTX train 123 to Busan will depart from platform 3. The train will depart in 5 minutes. We kindly ask all passengers with tickets for this train to proceed to the platform.
Чон-хо погружён в свои мысли, когда его внимание привлекает уличный продавец с традиционными корейскими закусками. Он останавливается и решает купить их в дорогу.
Пак Чон Хо:
— Здравствуйте. Что у вас есть?
Продавец:
— Добро пожаловать! У нас есть ттокбоки, корн-доги, пельмени и
рамён.
Пак Чон-хо:
— Отлично! Я бы хотел попробовать ттокбоки и корн-дог. Сколько это стоит?
Продавец:
— Ттокбоки стоит 3,000 вон, а корн-дог — 2,500 вон.
Пак Чон-хо:
— Хорошо, дайте мне оба.
Продавец:
— Это будет 5,500 вон. Как вы будете платить?
Пак Чон-хо:
— Я заплачу наличными.
Продавец (улыбаясь):
— Спасибо! Вот ваша еда. Приятного аппетита! Не пожалеете! У меня самая вкусная еда отсюда и до Пусана!
Чон-хо улыбается не замысловатой шутке, берёт закуску и направляется к платформе.
В ПОЕЗДЕ KTX. УТРО.
Время в пути — два с половиной часа. Вагон первого класса. Внутреннее убранство стильное и современное. За окном развёртывается живописный корейский ландшафт. По экрану в поезде транслируются новости. Чон-хо сидит напротив начальника СБ Daewon Group ЛИ ГЁН-СУ (48) и рядом со своим секретарём ЧОН СО-МИН (29).
За окном поезда виднеются величественные кряжи Тхэбэксан, их пиковая форма обрамлена зелёными лесами, а на склонах можно различить силуэты деревьев. Поезд мчится мимо ярко-зелёных рисовых полей, сверкающих на солнце, пейзажи вдоль реки Нактонгано, где отражаются голубые небеса и белоснежные облака. Вдали заметны старинные домики ханоки, утопающие в зелени, что добавляет аутентичности корейскому пейзажу.
По телевизору предают новости о ситуации в Пусане: "Сегодня в Пусане проходят демонстрации против местной преступности. После рекламного блока мы покажем репортаж с места событий. А теперь перейдём к погоде: синоптики предсказывают тёплую погоду с температурой около одиннадцати градусов Цельсия и возможен небольшой дождь в вечернее время…"
Пак Чон-хо (смотрит на экран, затем поворачивается к Ли Гён-су):
— Эти новости… Прямо перед похоронами. Как это скажется на нашем имидже?
Ли Гён-су (скрестив руки на груди):
— Вы правы. Ситуация в Пусане становится все более напряжённой. Мы в центре этого хаоса. Вашему PR отделу нужно будет, как следует расстараться, смещая акценты всеобщего к вам внимания хвечаним.
Чон Со-мин (проверяя планшет):
— Уважаемый господин Пак, я прошу прощения, у меня появилась обновлённая информация по поездке. Я перешлю Вам изменения в расписании и список запланированных встреч.
Пак Чон-хо (вздыхает, глядя на пробегающие за окном рисовые поля):
— Я не против отдать должное памяти Канг Сонг Вона, но как это скажется на нашем бизнесе? Нас увидят на этих похоронах… всех папарацци не заткнёшь.
По телевизору продолжают: "Преступные группировки становятся все более активными, и местные власти призывают к решительным действиям…"
Ли Гён-су (смотрит на Чон Хо, когда поезд проезжает мимо живописного озера с лодками):
— Эти разговоры создают большой шум вокруг. Мы должны будем посетить зал прощаний и
