Глеб и Аврора. Брак по расчету - Олег Ростов
Грудь у меня стала ломить. Значит молока много и сейчас оно побежит. Уже побежало. Сарафан там, где грудь, стал намокать.
— Ладно, Маргарита, пойду я. Костика пора кормить. А то с меня брызжет уже.
Марго улыбнулась и кивнула.
— Конечно. Мужика надо кормить…
* * *
— Сволочь! Ты меня обманул!
— Вероника подожди! — Владимир непонимающе смотрел на девушку. — Что значит обманул? В чём?
— А ты не знаешь? Овечкой невинной прикинулся! Отойди от меня. Никогда не смей приближаться ко мне. Понял?
— Вероника, объясни мне, что происходит?
— Что происходит? Ты же грёбанный мажор, сволота. Вон какой холёный, зажравшийся. Но мало того, ещё и графёныш! За сколько титул то бутафорский твои родители купили? Самому не стыдно?
— Не стыдно. И я не графёныш.
— А кто же?
— Граф Белозёрский. И титул мои предки не покупали, а заслужили.
— Да? И чем же? Много воровали?
Владимир молча смотрел на Веронику. В её перекошенное злобой и презрением лицо.
— Мои предки восемь столетий защищали эту землю. И платили за неё кровью её врагов и своей. Кровью детей своих, жен, матерей, когда возвращались из походов к пепелищам своих домов. Поняла? И мне не стыдно за них. Я знаю своих предков до седьмого колена. А ты знаешь своих предков? Кто они были?
— А тебе какое дело? Давай проваливай, благородный, тоже мне, аристократия сраная, белая кость, голубая кровь!
— Я обыкновенный парень, Вероника, учусь в нашем университете. И кровь у меня такая же красная, как у тебя. Хочешь проверить?
— Мне прямо сейчас расплакаться?
— Не надо. Не дай бог ослепнешь от слёз.
Володя повернулся и пошёл к своей потрёпанной Тойоте. Вероника смотрела в след уезжающей машине и когда она скрылась заревела, закрыв глаза ладошками.
— Ник, ты чего? — К ней подошла её подруга по университету Наталья. — Ты что с Вовкой поругалась? — Вероника кивнула, продолжая плакать. — А что случилось то? Ты так кричала на него. Он же нормальный парень. Весёлый такой. И ты ему очень нравишься.
— Мажор он долбанный. Обманывал меня, что у него родители простые, работяги.
— А они не работяги?
Вероника отрицательно покачала головой.
— Нет. Я же говорю — мажор. Граф, чтоб его, сука! Сволочь!
— Какой граф? Настоящий?
— Настоящий. Говорит его семье восемь столетий. Мерзавец такой! — Дальше девушка уже завыла в голос.
— Ну ты даёшь! Если он настоящий граф, то ты можешь стать графиней! И значит он не бедный!
— Ты что, дура! — Закричала Вероника! — Я что, блядь какая конченная, за кошельком бегать и продаваться таким⁈
— Сама дура! Что ты орёшь на меня? Да иди ты, тоже мне честная, бессеребренница. И что толку, выскочишь за такого же замуж, как сама голодранка. Сопливых детей нарожаешь, мужу пивосик таскать будешь, да копейки считать. Или думаешь с тем же Ванькой, который по тебе слюни пускает, по миру поездишь? Ага, держи карман шире. Ты дальше рынка никуда выбираться не будешь. Рано состаришься, да муж тебя колотить начнёт!
— Ты больная что ли?
— Сама больная. Молодой, красивый, не женатый, богатый, да ещё не просто богатый, а настоящий граф! Кому-то ничего, шиш с маслом, а кому-то всё на блюдечке, с синей каёмочкой, а они ещё кочевряжатся! Тьфу на тебя, Ника. Была дурой, бомжей обихаживала, так и останешься дурой, да ещё сама бомжихой станешь. — Наталья повернулась и отошла от Вероники.
Владимир приехал в Усадьбу мрачнее тучи. Мать, невестка и сестра посмотрели на него удивлённо. Но он ничего им не ответил и ушёл в свою комнату. Оттуда не выходил до утра. Утром уехал в офис к старшему брату. Там работал над данным ему заданием. В обед его вызвал к себе Глеб.
— Вова, неделя прошла. Покажи, что наработал? — Спросил он младшего брата. Тот положил перед братом папочку. Сидел на стуле и ждал пока старший не ознакомится. Закончив, Глеб с уважением посмотрел на Владимира.
— Молоток, братец! Честно, не ожидал. И когда успеваешь? Хотя, сессию ты уже сдал, но по всяким непонятным благотворительным тусовкам шатаешься.
— Уже всё.
— Что всё?
— Не шатаюсь. Со вчерашнего дня.
— А что так? С Вероникой своей поссорился? Ничего, бывает. Помиритесь.
— Не помиримся.
— Изменила?
— Нет. Узнала, что я далеко не из простой семьи, да ещё и граф. Она меня так и назвала — графёныш!
Глеб сначала смотрел на него удивлённо, потом захохотал в голос:
— Как, как назвала? Графёныш??? Мля, Вовка! Графёныш! Такого я ещё не слышал. Ну я не могу! И что теперь?
— Ничего. Короче, Глеб, расстались мы.
— Думаешь?
— А что тут думать? Она не такая,ёё как всё остальное большинство девчонок. Достали уже. Она другая.
— Другая? Брось. Все они одинаковые. Ещё сама прибежит.
— Не прибежит.
— А хочешь, её привезут?
— Даже не думай.
— Ну-ну! — Глеб опять усмехнулся. — Как хочешь. Я же для тебя стараюсь, младшой! Мне для брата ничего не жаль.
— Я, Глеб, сам справлюсь.
— Ну что же, хозяин-барин! Вольному воля, спасённому рай! Тогда давай поговорим о дальнейшей работе…
Вечером из офиса, Владимир опять приехал в Усадьбу. Ни с кем не общался и закрылся у себя. Около двенадцати ночи ему позвонил на сотовый знакомый парень.
— Алё? Володя?
— Да, Юра?
— Ты сейчас где?
— Дома, а что?
— Короче, тут такие дела. Я с девчонками в одном баре. Тут твоя Вероника. Бухущая, мама не горюй. Я её такой не видел никогда. Вы поссорились? Она сидит, пьёт и ревёт.
— Поссорились. Сильно пьяная?
— Достаточно. Еле на ногах стоит. И ещё, её тут два типа
