Дочь друга - Мария Зайцева

И, чисто на инстинктах, попыталась вывернуться из-под меня, сбежать.

Но я не просто так ее фиксировал.

Не пустил.

Сжал сильнее, провел укушенным пальцем по искривленным от боли губкам, наклонился и зашептал горячие утешения, бессмысленные, конечно же, вряд ли она что-то понимала сейчас. Но хотя бы на звук голоса моего реагировала, приходя в себя, выдыхая.

Привыкая.

Она, все же, серьезный боец. Она умела справляться с собой. И с болью.

И потому через минуту позволила мне шагнуть дальше. И повести теперь себя.

Мы поменялись ролями.

В самом начале я шел за ней.

А теперь… Теперь она – за мной.

И это было так правильно, так логично. И синхронно, словно мы – партнеры в танце. Мы его еще только разучиваем, совсем не слышим друг друга, не понимаем. Но на интуитивном уровне ловим одну мелодию. Один чертов горячий вайб, как говорят молодые спортсмены у меня в зале.

Я не торопился, позволяя Лизе привыкнуть к себе, к новым для нее ощущениям, хотя безумно хотелось сорваться, ускориться, получить, наконец, свой кайф. Тот, о котором думал все это время. Мечтал, чего уж там! Дурак… Домечтался…

Но все угрызения совести и прочий бред будут потом.

Я их сознательно отключил, выдернул из башки.

И оставил там только нас с ней.

Наш полет.

Наш танец.

И это было… Красиво.

Нереально красиво.

Я люблю смотреть на женщин во время секса, мне нужно всегда отслеживать эмоции на их лицах, понимать, когда ей нравится, когда ей хорошо.

Секс – это не про физиологию. Прожив на свете практически сорокет, я это уже давно для себя осознал.

Секс – это про эмоции. Про то, что ты отдаешь. И что забираешь.

Я забрал у Лизы все, что она могла мне дать. Я ее полностью забрал.

И отдал ей тоже все, что имел на тот момент. Чем владел. В любом случае, неравноценный обмен, конечно же. Но ей так захотелось.

И я не смог возразить.

А кто бы смог?

Само собой, мне хотелось большего. И подольше. И пожестче. Но… На данный момент хватало с лихвой и происходящего.

Настолько чистых сладких эмоций я ни у одной своей женщины не видел.

Лиза – нежный неограненный алмаз, который в будущем станет бесценным сокровищем. Чьим-то.

А пока…

Она вся – моя.

И отпускать ее я не собирался, как бы эгоистично это ни выглядело.

Я постарался от души, чтоб первый опыт ее был как можно менее травматичным и как можно более запоминающимся.

Весь свой немалый опыт использовал.

И кайфанул, конечно, когда добился первых сладких эмоций. Первого острого наслаждения, затопившего ее распахнутые прямо в душу мне глаза.

Клянусь, это и мой финальный кайф удесятерило! Такого я не испытывал никогда!

Опасно! Очень опасно! Можно подсесть!

После, мы минут десять лежали, не двигаясь, обнимаясь и не в силах разжать руки. Я, словно оголтелый фетишист, все гладил ее, целовал, скользил губами по мокрому от пота виску, по покрытой мурашками коже… Утешал. Успокаивал. Нежил.

И Лиза, переставая дрожать, расслаблялась, тихо и покорно подстраиваясь под мои движения, выдыхала, доверчиво обнимая.

Она переплела наши пальцы, улеглась мне на руку, прижалась спиной ко мне.

И как-то очень правильно, на удивление правильно, совпала всеми деталями. Словно два пазла в одну картинку сложились.

И вот теперь я, обнимая ее все крепче, понимаю, что надо уже останавливаться, а то…

А то мне захочется еще.

А девочка пока не сможет мне ответить так, как я хочу.

Конечно, можно ее заласкать, затискать, заставить… Но это уже будет совсем по-скотски.

Я и без того не особо правильно себя веду. Верней, вообще не правильно.

И с этим тоже надо что-то делать.

Определенность какая-то нужна.

Я отвечаю за случившееся.

Мне и разруливать.

– Малыш, в душ пошли? – шепчу я в розовое ушко, и Лиза смущенно кивает.

Она вообще не особо разговорчивая, как оказалось. И в постели тоже. Хотя, может, потом разговорится?

Черт…

О чем ты думаешь, Лазарь?

Какое “потом”?

Или?..

Мы идем в душ, там я не отказываю себе в удовольствии погладить, потрогать девчонку еще, остро ощущая какой-то тактильный голод. Надо же, едва-едва из кровати выпустил, а никак насытиться не могу! Что это такое?

Лиза не сопротивляется, по-прежнему позволяя себя вести в этом танце.

Чувствуется, что она смущена и растеряна, что вся ее уверенность, осталась там, за пределами спальни, за пределами наших с ней новых отношений.

До точки она довела.

А дальше…

Глава 15. Разговор

– Чай? – предлагаю я, изучая, как завернувшаяся в большое банное полотенце Лиза неловко садится за барную стойку. Чуть морщась, но не более.

Встречает мой взгляд, кивает.

Наливаю зеленый, кидаю туда горсть листиков мяты, не для успокоения даже, а чисто для аромата.

Ставлю на стойку заварочный чайничек, чашки, достаю из холодильника мясную и овощную нарезки, хлеб из хлебницы. Не знаю, как она, а я – зверски голодный. Кошусь на голые хрупкие плечики, по которым вообще не скажешь, что девчонка – нехилый боец, отвожу взгляд.

Во всех смыслах голодный, да…

Судя по тому, как алчно начинают гореть хитрые глаза девчонки, она тоже не против перекусить.

Делаю себе бутерброд, показывая пример, чтоб не вздумала стесняться. А она и не стесняется. Повторяет за мной, впивается голодно крепкими белыми зубками в сочную буженину, жует, запивает чаем.

Я тоже ем.

И наблюдаю за ней, пытаясь прийти в себя и принять эту новую, изменившуюся реальность, в которой только что забрал невинность у дочери