Золотой тролль - Ярослав Маратович Васильев
Жан-Пьер на этих словах покрылся смущённым румянцем.
– Альбер покидает дом как обычно пешком и как он делает это каждую неделю, дальше через чёрный ход, который удачно выходит на соседнюю улицу, незаметно для кухарки возвращается обратно. Та уверена, что месье Альбер в клубе. Сразу как Мишелина возвращается, её тут же убивают. Думаю, это был какой-то яд. Альбер немедленно отправляется в клуб, опять же через заднюю дверь, и гонит туда на ковре. Уверен, что если опросить свидетелей, кто-то увидел, как он торопился в клуб. Доктор совершенно правильно устанавливает причину и время смерти и подписывает сертификат. У Альбера железное алиби, он в клуб обычно ходит пешком, это занимает не меньше часа, и на момент смерти Мари-Доминик – то есть как бы тёти – далеко от дома. Инспектор Мартен покойную знает в лицо, но как раз ему-то и показывают настоящую Мишелину уже в своей постели. Имея перед глазами заключение об отсутствии ядов, инспектор проверяет возможные физические следы насильственной смерти и не находит, после чего с чистой совестью оформляет протокол. Так что подозрения в халатности с инспектора Мартена, думаю, можно снять. Ну а ночью тело Мари-Доминик вернули домой, причём и здесь преступник уверен, что полностью запутал следы. Лёгкий прогулочный ковёр, на котором он постоянно разъезжает, способен перевозить лишь людей, труп ему поднять не под силу. Большой ковёр всю ночь был дома, коляски у Ланжевенов нет. Однако первые сутки после смерти, пока аура не погасла, сильфы воспринимают покойника как странного, но человека. Тут главное – иметь железные нервы, один придерживает труп под видом сидящего рядом человека, пока второй управляет ковром.
Со стороны двери раздались аплодисменты: увлечённый рассказом, Гийом не заметил, как вошёл комиссар.
– Браво, месье Лефевр. Собранных вами улик уже достаточно для обыска и эксгумации тел, но уверен, что вы полностью правы. Поздравляю, у вас ушло на следствие два дня. Прекрасное начало.
Получив собранные доказательства, прокурор и суд выдали разрешение на эксгумацию тел и обыски в доме Ланжевенов. Вскрытие тела Мишелины Ланжевен с участием приглашённого независимого эксперта из Бастони, показало, что сердце было в отличном состоянии, а умерла мадам Ланжевен от влитого ей силой яда. Она сопротивлялась, но сил у племянника и его жены была намного больше, а на мелкие царапины и синяки, успокоенный заключением доктора, инспектор Мартен не обратил внимания. Мари-Доминик умерла от смертельной дозы сердечных капель. Супругов Ланжевен обвинили в двойном убийстве, и защищать их не пожелал ни один адвокат, считая дело абсолютно проигрышным.
Гийом получил от коллег не только поздравления, но и признание. Теперь несмотря на молодость и некоторую неопытность, на него станут глядеть как на равного. Это было приятно… Потому-то Гийом и решил не откладывать на более поздний срок ещё одно дело, тоже косвенно связанное с убийством: неприятное, однако нужное.
Инспектора Жермена Мартена он нашёл у старика дома. Сначала инспектора отстранили от службы по подозрению в халатности, потом в порядке извинения отправили во внеочередной оплачиваемый отдых. Мартен не стал уезжать к кому-то из детей. Когда пришёл Гийом, старик сидел на стуле и смотрел в окно на улицу. Что порадовало – на столе ни одной бутылки, да и в доме, кажется, ни капли спиртного. И это радовало.
– А, здравствуйте, следователь Лефевр. Можете не говорить. Сам знаю, старый дурак. Гнать меня с позором, без мундира и пенсии. Хорошо вы этого ублюдка прищучили, а вот я оплошал. Ведь были на теле следы, были, а мне вина налили – и всё, с пьяных глаз и на службу плевать, и на остальное. Можете высказать мне всё, что думаете. Вы правы.
– Здравствуйте, месье Мартен. Чисто по-человечески, не обижайтесь, я с вами соглашусь. Со спиртным вы уже подошли к самой грани. Но эту грань вы не перешагнули и даже поняли свою ошибку. Вы ведь выкинули из дома всё вино, и вот уже который день в рот не берёте ни капли? Мой дед и мой отец учили меня, что людям надо давать шанс. В отчёте, который я сдал, нет никаких упоминаний, что вы ошиблись в состоянии алкогольного опьянения. Со служебной точки зрения вы чисты. Более того, я позволил себе внести в дело Альбера Ланжевена одно отягощающее обстоятельство. Я высказал предположение, что преступник специально каждый ваш обход района и визит в дом Ланжевенов, пользуясь вашим давним знакомством с мадам и якобы из уважения, угощал вас лёгким вином, чтобы понемногу увеличивая крепость вина, споить дежурного инспектора. А в нужный момент обманом дать очень крепкий алкоголь и притупить вашу бдительность. Прокуратура решила считать моё предположение свершившимся фактом, уверен, что и суд не захочет спорить с прокурором. А отсюда, чтобы пагубная привычка к вину не вернулась, вы как пострадавший на действующей службе можете воспользоваться магическим лечением за счёт управления. Правда в этом случае вино для вас станет недоступно до самой смерти. Ну или же вы, опять же как получивший травму на службе и с учётом вашей безупречной выслуги лет можете официально досрочно подать прошение о выходе на пенсию. В нынешней ситуации вас никто за это не осудит, а проводят с почётом. Что выбрать – решайте сами. До свидания.
Не дожидаясь ответа, Гийом развернулся и вышел на улицу.
Глава 4
Если весь июнь небо и город казались нарисованными нежной акварелью, а солнце осторожно лёгкими мазками красило людей кисточкой весёлого загара, то едва начался второй месяц лета – как солнце превратилось в злую спущенную с цепи собаку, которой сказали «фас». Жара сводила с ума, кровь вскипала в жилах, едва высунешь нос на улицу. Дышалось как в духовке, мозги и прочие органы мгновенно плавились, а дальше закипали. Добравшись от дома до Управления, первые полчаса рабочего дня все сотрудники растекались по столам и стульям в обнимку с ледяной бутылкой минеральной воды, напоминая высохшие мумии. И лишь затем оживали. Хорошо ещё, что здание было современной постройки, поэтому внутри свежо и прохладно: воздух снаружи загонял в централизованную систему вентиляции воздушный сильф, а следом его охлаждала ледяная ундина. Как в жару работали полтораста лет назад, в эпоху до Промышленной революции – пока не умели привязывать духов стихий и через них применять небесную энергию для разных полезных хозяйственных работ – даже подумать страшно.
Гийом как раз пришёл в себя и занялся сводкой за неделю. Сегодня была пятница, и хотелось всё сделать на свежую голову, а вечером лишь перечитать и
