Уральский следопыт, 1979-01 - Журнал «Уральский следопыт»
– Значит, в принципе Назар все же изобрел вечный двигатель? – обрадовался я.
– Ну, не совсем так. Ведь энергия здесь не возникает из ничего: Назарово колесо берет ее у Земли, которая, естественно, будет терять при этом свою гравитационную энергию. Но эти потери невозможно было бы заметить и через миллионы лет работы тысяч таких колес! Что же до Назара, то он, конечно, не подозревал, что впряг в упряжку гравитацию, и потому объяснял работу своего колеса действием магнитов. Разумеется, это только мои догадки…
В следующий раз я зашел к Борису Николаевичу через полмесяца, уже без звонка, на работу. В клетушке вместе с ним сидели две девушки Они, как по команде, прервали свою писанину и уставились на меня. Одна из них фыркнула и шепнула что-то на ухо другой. Та тоже подавилась смешком и покраснела. Баранову, видимо, все это было не по душе. Он быстро вышел со мной в коридор.
– Ничего не выходит с экспедицией, огорченно признался он. – Только посмешищем для всей лаборатории стал. Но я дождусь отпуска, и мы с вами двинем туда «диким манером» Договорились?
Вот почему однажды июльским вечером две фигуры с рюкзаками на плечах тащились к заброшенной заимке. Еще издалека я услышал завывание моторов, и сердце у меня сжалось от недоброго предчувствия. Заимка уже не была заброшенной. Там стояли вагончики, земля кругом была изрыта, а тракторы и бульдозеры возились возле самого оврага. Не сговариваясь почти бегом, мы ринулись к оврагу.
Назарова сруба уже не существовало. На его месте проходил глубокий ров, и только старые, источенные временем бревна напоминали о нем Измочаленные под колесами механизмов, они валялись на склоне.
– Мелиорацию проводим – оъяснил солидный молодой бригадир. – Такие богатые земли, а все захламлено, заболочено. Тут до революции богатые урожаи брали. После нас снова поля будут.
– А что же вы сделали со срубом? – накинулся на него Борис Николаевич.
Тот удивленно посмотрел на него.
– А что с ним делать? Бревна, что покрепче, в дело пустили. Колесо там стояло, так мы его не тронули – вон, на пригорке валяется. Настоящая музейная редкость. До чего добротно сделано!
Мы не слушали. Колесо нас интересовало меньше всего. Мы уже догадывались, что самое ценное – плиты, изготовленные Назаром, – исчезло бесследно.
– В металлолом сдали, – подтвердил бригадир. – Сразу перевыполнили план по сдаче цветного металлолома. А куда еще их девать?
Как мы возвращались домой – лучше не вспоминать. Остается досказать немного. Диссертация Бориса Николаевича горит. Он забросил ее и целыми сутками возится со сплавами, пытаясь повторить удачу Назара. И каждое лето мы проводим отпуск на заброшенной заимке, где сейчас колосятся хлеба. Мы просеяли уже тонны земли на отвалах, надеясь отыскать хотя бы следы удивительного сплава. И я верю, что когда-нибудь на повезет. Кто ищет – тот найдет.
* * *История с яйцами
Спросите у роботов…
«Пронырливые» птицы
Нам пишут…
Микросантастика
Прогнозы фантастов
«Викторина-79
По следам «викторины-78»
В декабрьском номере журнала из-за трудностей с «Жилплощадью» мы не смогли поместить ответы на три «сугубо конкретных» вопроса нашей свикторины-78», хотя при определении победителей они, конечно, были учтены.
Публикуем их в этом выпуске «Калейдоскопа».
3. Где водятся яйца, которые не глупее существ, из них вылупляющихся, да и в подвижности этим последним не уступают?
Одна категория читателей даже не пыталась скрыть огорчение: «Тут я развожу руками… Нигде я таких удивительных яиц не встречал…»
Представители другой группы попытались охватить вопрос с двух флангов: собрать коллекцию фантастических яиц – это во-первых, а во-вторых – вскрыть метафоричность вопроса.
В коллекции наиболее заметного количеству упоминаний в ответах – «Золотое яйцо» Т. Старджона. Оно легко передвигается в пространстве, да еще и вселяется на время в чужие тела, а потому, разумеется же, куда как предпочтительнее не то что каких-нибудь заурядных. – для фантастики – яиц эпиорниса (из рассказа Г. Уэллса «Остров Эпиорниса») или динозавра («Пески веков» П. Шуйлер-Миллера), но и того – белого в черных крапинках – яйца, из коего вылупился цыпленок-домовой в рассказе К. Михала «Домовой мостильщика Гоуски», и даже «Яйцеглавов» из повести, которой посвящен следующий вопрос.
Что до метафор, то их любители ответом на наш вопрос считают не столь уж и редкий в произведениях современных фантастов метаморфоз – преобразование организма в связи с резкой сменой условий существования и образа жизни. Такое происходит, например, в повести Х. Клемента «Огненный цикл», в романе А. Казанцева «Сильнее времени», в «Синих бабочках» П. Вежинова…
Собственно, то же происходит и на планете Мельд, которая, занимая «ничтожно малую часть пространства вблизи Альдебарана», тем не менее имеет и самостоятельное второе название: планете Ганзер. Две расы обитают здесь: мельдяне и ганзеры. Первые охотятся за яйцами свирепых ящераобразных ганзеров, представляющими для мельдян «единственный предмет экспорта». В свою очередь, ганзеры промышляют охотой на «неуловимых и опасных» мельдян, поскольку шкура этих последних для ганзеров – опять-таки «единственный предмет экспорта». На деле же те и другие связаны ярко выраженными отношениями симбиоза, и вот своеобразным «связующим звеном» между ними как раз и являются яйца ганзеров – весьма подвижные сфероиды, которые действительно не глупее ни ганзеров, ни мельдян: они разумны, хотя при этом ханжески набожны и хитры; обзаводятся семьями, растят детишек…
Описание этой диковинной планеты наши читатели98 участников викторины – нашли в повести Р. Шекли «Обмен Разумов».
4. «Клянусь святым Айзеком!» Любопытно, в каком произведении Айзек Азимов причислен к пику святых!
«- Как тебе известно, Первый закон роботехники запрещает робот причинять вред человеку, но, клянусь святым Айзеком, Гомер Дос-Пассос под это определение никак не подходит…»
В этой тираде темпераментного робота-писателя Зейна Горта, которого 97 наших читателей нашли – таки в повести Ф. Лейбера «Серебряные яйцеглавы», налицо и разгадка причисления Азимова к лику святых: созданный им «древний научно-фантастический эпос, с такой точностью и таким сочувствием живописавший развитие роботов и их психологии», и, конечно же, его знаменитые «законы роботехники».
К слову сказать, в ходу у Зейна Горта и другие «Святые» Норберт, Рэн, Станислав, Жюль, Герберт Карел; вероятно, нет нужды расшифровывать, кто они, эти реально существовавшие (и существующие) люди, много сделавшие для развития фантастики, для утверждения в ней темы роботов, и для реального становления кибернетики.
Что же до Айзека Азимова… В числе пяти апостолов удивительного мира, созданного и управляемого согласно Представлениям писателей-фантастов об идеальном обществе, выведен он и в повести Р. Блоха «Образ жизни», – этот факт стал известен нашим читателям (и нам самим) из послесловия к русскому изданию романа Азимова «Конец Вечности», в облике, очевндно, далекого своего потомка писатель предстает в фантастике и в качестве… революционера:
«… Шофер пошарил за приборной доской и вытащил тонкую
