Раннее христианство. Том I - Адольф Гарнак
Из этого настойчивого увещания Ерма мы видим, что и для римской общины его времени партийность является до известной степени характерной чертой; она уже известна нам по коринфской общине Павла как печальное явление, сопровождающее чрезмерное развитие сил.
В связи с отмеченным уже индивидуализмом Ерма стоит то, что он почти вовсе не говорит о культовой жизни в общине. При чтении его книг получается впечатление, что культ совершенно отсутствовал, — до такой степени редки и неясны его упоминания об этом. Он ничего не говорит ни о словесной службе, ни о вечере Господней. Он упоминает почти исключительно о богослужебных упражнениях отдельных лиц. Но для нас важно само его отношение к этим упражнениям: оно освещает нам степень влияния нравственной силы в культе.
По-видимому, в последнее время в общине установился обычай удаляться время от времени в уединение, чтобы там всецело предаваться аскетическим подвигам. Для этого существовали определенные дни, называвшиеся statio по аналогии со стоянием солдата на часах, П. V 1, 1. С этим были тесно связаны посты и молитва. Это было духовное упражнение, не без сильной примеси веры в праведность дел. Таким путем думали угодить Богу, искупить прежние грехи, В. I 2, 1, заслужить известную награду, особую славу в царстве Божием. Воздержание, еукратеш. как таковое ценится очень высоко: оно является заменой недостающей положительной нравственности, В. II 3, 1 сл.; оно служит необходимым условием для того, чтобы молитва была услышана, В. III 10, 6 и для получения откровения. Громадное значение, приписываемое молитве, с особенной ясностью выступает в притче о вязе и виноградной лозе: виноградный плод можно считать плодом вяза, хотя последний и не фруктовое дерево, а только служит опорой виноградной лозе, помогая ей подняться с земли; так и молитва благодарного бедняка приносит добро щедрому богачу и заменяет то, чего ему недостает для христианского совершенства. Здесь обнаруживается удивительно внешний, чисто механический способ рассмотрения вопросов нравственности.
Но это только одна сторона дела: указанная господствовавшая в общине точка зрения не остается без возражений со стороны Ерма. И в данном случае также мы видим в Ерме тот живой пророческий дух, который представляет высшую ступень нравственного сознания и стремится поднять христианскую общину до этой ступени. Ерм, как пророк, должен свидетельствовать против себя самого как представителя общепринятых христианских идей. Сам будучи чрезвычайно усерден в постоянной молитве и строгом посте, — он называет себя «Ерм энкратит», В. I 2, 4 — он считает, однако, нужным предостерегать как себя, так и других от преувеличения: «смотри, чтобы не повредить своей плоти (своему здоровью) слишком долгими молитвами», В. III 10, 7. «Вы не умеете поститься для Господа и ваш пост — пост неправильный и бесполезный. Бог не хочет такого суетного поста, ибо, постясь таким образом, ты не совершаешь правды». Вместо поста следует соблюдать заповеди Божий, быть свободными от всякого злого желания, уповать на Бога, иметь страх Божий и воздерживаться от всякого злого дела: это великий, угодный Богу пост, П. V 1, 3 сл. И если действительно следует поститься, то пусть, отказывая себе в пище, отдают сбережение вдовам, сиротам и нуждающимся; это жертва, приятная Богу, пост, угодный ему, прекрасное, радостное служение Богу. Блажен, кто соблюдает это, П. 37-9. Все это — высшие нравственные идеи, лишь неясно намечавшиеся у пророков Ветхого Завета, основные идеи Евангелия, проявляющиеся здесь в противоположность практике христианства той эпохи, грозившей опуститься на дохристианскую ступень.
Таково же отношение к крещению. Крещение как таинство, если можно так выразиться, ценится чрезвычайно высоко. Это необходимое предварительное условие достижения спасения не только для живущих в настоящее время христиан, В. III 2, 4; 3, 5; П. IX 12 4, но также и для благочестивых людей Ветхого Завета, П. IX 16, и даже для ангелов, П. IX 12, 6-8. Оно смывает все прежние грехи. Именно поэтому вопрос о возможности после крещения вторичного покаяния становится столь жгучим и так страстно обсуждается, В. II 3, 4 сл., III 5, 5, 3. IV 3, 1, П. VIII 6-11. Однако, уже самое возникновение этого вопроса показывает, как далеки были христиане от мысли беспечно полагаться только на благодать крещения. Ерм постоянно напоминает о нравственных обязанностях, налагаемых на христианина именно крещением: христианин не должен более грешить, но должен жить в святости, 3. IV 3, 2, он должен быть чистосердечным, не помнить обид, отложить злобу и жить в согласии, П. IX 31, 4. Следует сохранить в целости печать крещения или же принести покаяние, П. VIII 6, 3; следует сохранять в чистоте белую одежду крещения. Для того, чтобы крещение получило свое завершение, требуется упражнение всех христианских добродетелей, П. IX 1, 3. Таким образом несомненно, что христиане, как крестившиеся во имя сына Божия, святы, В. I 1, 9; 3, 2, III 3, 3; 6, 2; 8, 8, 9, хотя они все же не свободны от грехов, В. I 1, 9, II 2, 4, 5, III 8, 11. К святым обращен призыв к покаянию: очиститесь от грехов ваших и творите правду. Ерм сознает себя свободным от заблуждений не в силу крещения, но вследствие наставления ангела покаяния, П. X 2, 1 сл. Указанному взгляду Ерма не противоречит то, что он допускает существование христиан, сохранивших в течение всей своей жизни полную невинность младенца, П. IX 29; мы готовы, пожалуй, видеть в этом недостаточно глубокое психологическое понимание, но никак не ослабление нравственных требований: ведь и Ерм также считает идеалом для каждого христианина невинность младенца, которая в Евангелии выставляется как образец для учеников Иисуса Христа, 3. II 1.
Но основным элементом совместного поучения является укрепление нравственности. Конечно, и в области богослужения имелись свои опасности: они
