Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов
Есть один момент, связанный с переживанием своей неважности для других людей, на который нечасто обращают внимание, – сложность с выражением важности для нас других людей. Живя с таким ощущением, трудно не только принимать те хорошие слова и реакции, которые мы получаем, но и высказывать и проявлять их в адрес других. Можно испытывать к кому-то любовь, нежность, уважение, восхищение, благодарность, но сдерживать эти чувства, боясь, что они не нужны этому человеку: «Кто я такой, чтобы моя благодарность или восхищение имели хоть какое-то значение для другого человека? А уж любовь или нежность лучше держать при себе, чтобы не мешать другим людям жить и не смущать их своими неуместными и никчемными переживаниями». Так человек действительно становится незаметным.
Мне это состояние хорошо знакомо. В одной из психотерапевтических групп еще во время моего обучения заметили, что я довольно кратко рассказываю о себе и своих переживаниях, а потом, вроде бы высказавшись, что-то «дошептываю» сам себе. И это было правдой: я договаривал то, что недоговорил, потому что мне казалось, что целые три минуты, пока я говорил, все только и ждали, когда же я наконец замолчу (разумеется, это была моя фантазия). И я учился говорить, смотреть на людей, видеть, как они реагируют на сказанное мною, – и верить этому, а не прятать взгляд, чтобы не встретиться с призраками прошлого, говорящими «Ну отвали».
Что происходит, когда поток энергии от одного человека к другому, спонтанно и искренне возникший в результате взаимодействия, искусственно прерывается (нами самими или какой-то ситуацией, делающей этот поток невозможным или затрудненным)? Возникает душевная боль – ведь она появляется не только от эмоций, которые мы называем негативными, но и от любого разрыва значимой эмоциональной связи. И эта боль чаще всего принимает форму тоски – тягостного чувства в груди, переживания утраты чего-то очень важного и знакомого, но насильственно вырванного из нашей души. Наши чувства таким образом тянутся к другим людям, мы тоскуем по возможности выразить себя и быть услышанными. Любви в ее различных формах это касается в первую очередь.
Наконец, у самоуничижения есть еще одна специфическая черта: человек может не замечать своего «психологического веса». Например, если я – преподаватель вуза со статусом, но ощущаю себя человеком незаметным, то мне будет казаться, что слова, которые я говорю студентам по поводу их докладов на семинарах или защите курсовых работ, их не особенно волнуют. Ведь если ты сам себя ощущаешь никем, то и слова твои будто бы ничего не значат.
Если при раздутом от высокомерия ложном «я» человек ощущает себя больше, чем он есть, то при самоуничижении наше ложное «я» всегда меньше, чем реальное, потому что мы учимся не замечать своих достоинств и достижений, обесценивать их: «О, это же ерунда». Раз ерунда, два ерунда, и вот уже любое достижение (которое складывается из таких маленьких шажков) – одна большая ерунда.
Но между каким-то хорошим событием (у нас что-то получилось или к нам обратились с добрыми словами) и обесцениванием со стороны ложного «я» («Да это ерунда» или «Тебе показалось, что они тебя любят, забудь») есть маленькая пауза, когда теплые чувства все-таки возникают. И если нашему наблюдающему «я» удается зафиксировать этот внутренний голос, говорящий «Я никто и никем не буду», увидеть (раз десять‒двадцать), как он уничтожает ростки самоуважения, то мы получаем шанс усвоить этот новый опыт. Он будет по чуть-чуть менять наше представление о себе, выбираясь из прокрустова ложа «самоуничиженного» ложного «я», нарастая, подобно годовым кольцам у деревьев. Но перед этим важно, опираясь на наше «наблюдающее», оно же экзистенциальное «я», обнаружить, что наша «низкая самооценка» иногда способ избежать встречи с возможными последствиями признания нами собственных достижений и достоинств.
Итак, первая форма самоуничижения – это атака на самого себя за то, что не оправдал ожиданий других людей, злость и агрессия, вызванная своей «ничтожностью». Вторая форма – печальное смирение и неприятие каких-либо сигналов извне, говорящих о том, что мы лучше, чем думаем о себе.
Третья форма самоуничижения заключается в признании: «Я мало что из себя представляю». Но в отличие от первой формы здесь уже нет надежды исправиться, а в отличие от второй нет печального смирения, есть ощущение униженности и отвращение как к себе, так и к тем людям, которые все-таки пытаются чего-то добиться в жизни. То есть амбиции и притязания на успех присутствуют, но сочетаются с ощущением, что все равно ничего не получится. Агрессия здесь более открыта и направлена в первую очередь против других. Это состояние характеризует поговорка «Не жили богато, нечего и начинать», которую адресуют и себе, и окружающим: «Благополучные люди есть где-то там, в других городах или районах, добившиеся успеха своими силами тоже существуют, но мы и наше окружение не такие, мы ничего не добились и не добьемся. У нас нет никаких достоинств и сильных сторон, так нечего и стараться». И, несмотря на это, все равно хочется иметь и успех, и благополучие, и самоуважение!
Главным результатом такого самоуничижения, осознанного или нет, является черная зависть, и чем сильнее человек себя принижает, тем сильнее она терзает его.
Зависть
О зависти уже шла речь во второй части, посвященной временности и утратам. Здесь же мы коснемся того, как зависть связана с нашим самоуничижением и несовершенством. Чем сильнее мы переживаем униженность своего положения, чем больше нам кажется, что мы ничего не можем добиться (хоть мы и не в состоянии с этим смириться), тем больше мы склонны к черной зависти. И этой зависти намного больше, чем о ней принято говорить в нашем обществе. Она является одним из трех главных социальных чувств человека (наряду со стыдом и виной) и особенно ярко проявляется в ситуациях, когда мы рассуждаем о справедливости чьего-то успеха или неудачи.
Напомню, что зависть – это эмоциональная реакция, возникающая при виде чужого счастья, причем такого, достичь которого мы желали бы сами. Страдающие от одиночества люди могут поймать себя на зависти при известии о чьей-то будущей свадьбе. Пары, которым не удается завести ребенка, могут завидовать тем, у кого дети есть. Это естественная и нормальная реакция. Завидуя, мы обнаруживаем собственную неполноту, несовершенство, но наша реакция показывает, завидуем мы белой завистью или черной. Белую зависть испытывает человек, который ощущает, что вполне может добиться того же: «Я хочу так же или то же» Здесь нет сомнения в своем праве и своих возможностях получить то, чего хочешь, или же есть способность погоревать о невозможности получить это и смириться (подобное мы рассматривали в главе о временности и утратах). Например: «Я вижу, что ты радостно собираешься в отпуск, и мне грустно оттого, что в этом году я не могу никуда поехать».
Как на телесном уровне ощущается зависть? У меня, как правило, в виде мгновенного болезненного укола в области солнечного сплетения, когда я обнаруживаю нечто у других людей, от чего бы сам не отказался, но мне это не светит (в данный момент или вообще никогда). Рождается фрустрация – хорошо знакомое нам всем состояние «облома», когда то, чего ты так хочешь, недоступно. Это еще не зависть как таковая. Из состояния фрустрации мы обычно пытаемся выбраться двумя способами: горюя (и примиряясь с невозможностью что-то получить) или через ярость. Она может быть направлена на себя в наказание за собственное «ничтожество»
