Путь к блаженству - Патриция Гарфилд
Переносясь в иные миры, я снова и снова, как в этом сне, встречаю новый для себя образ: образ проводника-друга, наделенного внутренним светом, который учит меня ориентироваться в удивительном пространстве моих ночных путешествий. В частности, я узнала, что совершенно не нужно откладывать сексуальное наслаждение (как я пыталась сделать в сне «Рубиновая Птица»). Я могу переживать экстатический оргазм, одновременно продолжая видеть сон и познавать что-то новое. В самом деле, мой опыт показывает, что, поддавшись энергии, присущей сознательным снам, мы совершаем шаг к наслаждению более высокого уровня. Искушение по-прежнему велико, путь вперед по-прежнему опасен, — но блаженство, ах, какое нас ждет блаженство…
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. Западный квартал Мандалы сновидений
Главное божество: Клубничная Дама
КРИКНУВ в осознанном сне: «Унеси меня к луне!», я вытянула руки вперед и выплыла из окна комнаты в ночное небо. Я взлетала все выше и выше. Стремительно поднявшись вверх, я оказалась так близко от луны, что могла бы дотронуться до нее; раньше я никогда не летала так высоко. Мерцающий белый шар, когда я приблизилась к нему, приобрел красноватый оттенок. Мое тело, «гудевшее» уже во время полета, теперь пульсировало сексуальной страстью (как это обычно бывает в осознанных сновидениях) — и вдруг я снова очутилась в спальне. Передо мной стояли мужчина и женщина; они обсуждали мое путешествие к луне. На женщине было очень странное платье: оно имело цвет спелой клубники, а юбка своей формой и фактурой просто копировала эту ягоду. Тем же великолепным красным материалом было декорировано несколько вещей, находившихся в комнате. В частности, я заметила, что абажур лампы тоже сделан в виде пышной клубничины. Свет, проникавший сквозь его полупрозрачную ткань, горел ярко-алым цветом, от чего вся комната окрашивалась в красноватые тона. Я была настолько ошеломлена этой сценой, что проснулась. Мое тело трепетало от страсти, а сознание, казалось, было насквозь пропитано клубнично-красным цветом.
Красный цвет всегда играл важную роль в моих сновидениях (по крайней мере, на протяжении последних двадцати девяти лет, когда я их записывала). И хотя яркие цвета всех оттенков вообще нередко встречаются в моих снах (не только в осознанных, но и в обычных), красный появлялся особенно часто.
Размышления над значением красного цвета обычно вызывают у меня ассоциации с рыжеволосой девочкой, моей соученицей в начальной и средней школе. Она не особенно мне нравилась, хотя мы были соседками и часто играли вместе. Эти отношения носили характер соперничества: бывало, мы ссорились во время игр, одна из нас забирала своих кукол и уходила домой. Я помню, как однажды мы попытались подраться, придя в ярость из-за какой-то ерунды. В другой раз, когда кто-то из родителей развозил ребят по домам после воскресной школы, она долго отказывалась выходить из машины. Когда наконец ее уговорили сдвинуться с места, мы увидели, что она прятала под юбкой коробочку с золотыми звездами, которая в тот день исчезла из класса.
Позднее, в старших классах, рыженькая, пытаясь решить общую для всех нас проблему — проблему завоевания популярности, — стала с энтузиазмом поддерживать любое мнение, которое в данный момент высказывалось. Даже если ей приходилось противоречить самой себе, она безоговорочно соглашалась со всем, что говорили другие; никогда нельзя было понять, о чем она думает на самом деле.
Таким образом, мои ассоциации с этой рыжеволосой носили негативный характер, даже, можно сказать, были окрашены гневом. И хотя в последний раз я ее видела двадцать пять лет назад, она до сих пор иногда фигурирует в моих снах как второстепенный персонаж — а следовательно, является для меня важным символом. Я думаю, что, возможно, она олицетворяет для меня «некрасивый» подход к жизни, ту часть меня самой, которая может поддаться искушению быть не особенно честной, которая легко впадает в гнев и в то же время хочет всем нравиться — даже ценой отказа от собственного мнения.
Со следующим рыжим, появившимся в моей жизни, мне также не особенно повезло. Когда мне было пятнадцать лет, я устроилась на лето работать официанткой в Атлантик-Сити, Нью-Джерси. «Рыжим» звали повара из буфета. Этот симпатичный веселый парень стал за мной ухаживать и часто летними вечерами, когда стаканы из-под содовой были вымыты и жаровня для гриля закрыта, провожал меня до дому или приглашал на прогулку. Мне льстило внимание молодого человека (тем более что он пользовался успехом у женщин); и хотя через подруг до меня доходили слухи, что он женат и имеет ребенка, я принимала его заверения в обратном, так как хотела им верить, и мы продолжали встречаться. Когда осенью, к началу учебного года, я вернулась в Филадельфию, наш роман — как это обычно бывает с летними знакомствами — практически оборвался. Он, правда, писал мне любовные записки, звонил по телефону и даже как-то раз, по случаю, навестил меня (после нескольких невыполненных обещаний). Но я в конце концов решила, что наша связь приносит мне больше огорчений и слез, чем удовольствия. И рассталась с ним окончательно. Позже я узнала, что он действительно был женат.
Однако, хотя наши нежности никогда не выходили за пределы умеренных ласк, он пробудил в моем пятнадцатилетнем теле и желания совсем иного типа. Однажды мне приснилось, что в моей постели по одеялу ползает клещ, покрытый рыжим вьющимся пухом, напоминающим его волосы, — и я в ужасе проснулась. Не нужно было быть психоаналитиком, чтобы истолковать этот сон: в нем отразились мой страх и недоумение — реакция на его пробные сексуальные заигрывания. В другой раз, когда наши отношения уже начали портиться, мне приснилось, что около кинотеатра вывешена афиша с названием фильма Всегда в ожидании — ситуация, в которой я часто с ним оказывалась. Позднее, когда я начала встречаться с парнем по фамилии Грин, мне приснилось, что я выглядываю из окна своей комнаты и с удивлением вижу, как листья на дереве в нашем дворе превращаются из рыжих в зеленые. Эта несообразность (в реальности бывает как раз наоборот), случись она в моем
