Психология достоинства: Искусство быть человеком - Александр Григорьевич Асмолов
Если пропавшее звено эволюции – это мы?
Чем больше мы прорываемся в моделирование других форм разума, тем больше мы открываем человеческое в человеке.
Приведу цитату Конрада Лоренца: «Я знаю, кто есть пресловутое пропавшее звено между обезьяной и цивилизованным человеком – это мы с вами». Эта мысль имеет прямое отношение к тому, что называется в эволюции социальным ароморфозом: скачком к иному типу жизни.
Опираясь на гипотезу антрополога Бронислава Малиновского, разведу в эволюции цивилизаций и культур два разных вида инноваций: социальные и инструментальные.
Инструментальные технологии имеют ограниченный ареал действия и способствуют усовершенствованию форм производства, увеличению возможностей отдельной сферы или отрасли, но не изменению нашего образа жизни. Социальные технологии приводят к системным синкретическим эффектам, трансформируя образ жизни человечества, приводя к скачкам цивилизации на новые фазы развития. Классический пример такого рывка – это переход человечества, как говорил автор теории массовых коммуникаций Маршалл Маклюэн, в «галактику Гутенберга». (Про нашу реальность шутят, что происходит переход от «галактики Гутенберга» к «галактике Цукерберга».) В любом случае в наше время происходит переопределение всей сферы жизни человечества.
В чем причина? Одна из причин заключается в том, что мы переходим от адаптивных технологий, имеющих ограниченный радиус действия, к конструированию генеративных технологий, приводящих к порождению многих непредсказуемых эффектов.
Главное, что они дают намного больше степеней свободы. Шариковой ручкой вы можете что-то написать. Ну, в крайнем случае, если на вас кто-то нападет в темном переулке, можете использовать ее для самообороны. Два способа использования. Сколько способов использования у IT-технологий? Мало кто знает. Порождение непредсказуемого – их ключевая характеристика.
Говоря на языке эволюционистов, эти технологии ведут к тому, что мы оказались в ситуации скачка развития нашего вида. Что будет? Не скажет ли сегодняшнее подрастающее поколение, что оно нашло пропавшее звено между обезьяной и человеком, «и это звено – вы, наши родители»? Покажет время.
Облачное детство как социальная среда…
Детей эпохи облачного детства нередко называют цифровыми аборигенами. Наша гипотеза в том, что для цифровых мигрантов разные культурные орудия, в том числе самые совершенные варианты IT-технологий, являются, как говорил Лев Выготский, внешним опосредствованием, а для цифровых аборигенов – внутренним опосредствованием.
Цифровые аборигены в буквальном смысле живут в цифровой экосфере. Если цифровым мигрантам приходится овладевать цифровыми технологиями, то для цифровых аборигенов они с рождения являются средой развития.
Облачное детство представляет собой символ среды развития, в которой вырастают новые поколения. Они соответствуют представлению о том, что цивилизация – это процесс достраивания человека. Человек расширяет свое «я», свое персональное пространство благодаря тому, что цифровые технологии, разного рода орудия становятся в буквальном смысле слова «органами его тела». Многие культурные орудия становятся частью человека расширенного. Когда родители говорят современному ребенку: «Хватит пользоваться телефоном!» – они забывают, что, в отличие от нас, мигрантов в мире цифрового разума, наши дети – аборигены, они уже достроены гаджетами. Отсюда – феномен фантомных болей, когда цифровой абориген, не дай бог, забывает дома мобильный телефон. Для него все эти культурные орудия выступают своего рода «имплантами». Для цифровых мигрантов же они выступают важными, нужными, но внешними протезами. А отнять у ребенка гаджет – это как отнять часть его тела.
…а также облачная взрослость
Неверно полностью привязывать конструкты «цифровой абориген» и «цифровой мигрант» к шкале возрастов. Хотя мастера IT шутят, что в ближайшее время облачные технологии будут выглядеть все более туманными – в любом возрасте личность может перевоплотиться из цифрового мигранта в цифрового аборигена. Логика развития может сместиться от культурных внешних протезов к культурным имплантам.
Тогда интернет расширяет возможности человека, культуры и цивилизации в ходе эволюции. И тогда культурные орудия позволяют, нередко за счет «человека достроенного», помочь индивиду победить дефекты своего физического тела. Яркий пример тому – Стивен Хокинг.
А вот, кстати, и образовательный, и политический вопрос к нашей теме. Утопичны ли попытки цифровых мигрантов предложить школьные стандарты и программы для поколения цифровых аборигенов? Да? Нет?
Думаю, что ответить формально не получится.
Ответ связан с налаживанием культурных связей между поколениями и мерой доверительного контакта между ними.
Сказки и киберсказки
Я с осторожностью отношусь к типологиям (хотя и понимаю их неизбежность). Любая типология нивелирует индивидуальность, вынуждает нас относиться к кому-то или чему-то как к типу, а не как к феномену. Мы придумываем типологии, а потом начинаем под них подстраиваться и подстраивать окружающий мир.
Наш век рождает новые типологии. Услышал я и такую: все человечество делится на три типа. Первый – кибероптимисты, второй – киберпессимисты, и третий – киберпрагматики.
Я же попробую говорить ни за тех, ни за других, и даже ни за киберпрагматиков.
В процессе цивилизации мы всё время качаемся между разными полюсами. Один из них – «во многой мудрости много печали», «забрать все книги бы да сжечь», «во всем виновен интернет». Технопессимисты обсуждают варианты восстания людей против грядущего восстания машин.
Искусственный интеллект лишит всех работы, искусственный интеллект будет править миром… Подобные мифологемы используются с давних времен разными противниками любых новшеств. И наоборот: новую технологию объявляют решением всех проблем. Поэтому я с иронией отнесусь к коллегам, рассуждающим о расцвете машинного обучения, которое сделает образование открытым и эффективным для всех, после чего и наступит эпоха всемирного счастья.
Прекрасно, если мы разрабатываем технологии, чтобы усилить мощность человека, чтобы найти ему помощников, партнеров (и, вперед забегая, скажу словосочетание, которое никогда не использовалось, – талантливых питомцев, которых мы порождаем своим разумом). Но то, каковы будут деструктивные риски для человечества от искусственного интеллекта, зависит не от искусственного интеллекта, а от людей.
…Невольно хочется задавать странные вопросы: что общего между Золотой рыбкой, искусственным интеллектом и облачными технологиями? Не ищем ли мы сейчас магических орудий, похожих на лампу Аладдина, волшебную палочку, скатерть-самобранку, Кольцо Всевластья?
Времена меняются, но человечество не покидает стремление найти чудесное средство для исполнения всех желаний.
Только хорошо бы при этом помнить о судьбе старухи, которая мечтала, чтобы Золотая рыбка, являющаяся вполне достойным прообразом искусственного разума, оказалась у нее на посылках. Вы же помните ее судьбу? Так всякий раз, когда человечество фетишизирует технологии, возникает опасность оказаться у разбитого корыта.
Для меня пушкинская «Сказка о рыбаке и рыбке» весьма современна. Это история о неадекватном уровне притязаний.
Цивилизационный выбор: технологизация или гуманизация
Что является приоритетом в культуре: мировоззрение или технология?
