Европейская гражданская война (1917-1945) - Эрнст О. Нольте

поверивших его утверждению о том, что он привел их к "свободному труду и благосостоянию". В беседе с японским послом Осимой, состоявшейся 15 июля, Гитлер вспомнил лишь о приказе об уничтожении и сделал вывод, что в силу этого сталинского приказа миллионам людей придется умереть, так как Германия не может снабдить русское население ни углем, ни продуктами питания." Восемь дней спустя через Кейтеля он категорически заявил, что войска должны сеять страх, направленный лишь на то, чтобы отнять у "населения" всякое стремление к сопротивлению.30 Если вспомнить, что за день до этого в беседе с хорватским маршалом Кватерником Гитлер сказал, что на сегодняшний день русский народ, по-видимому, на 70-80% состоит из монголов11, то становится совершенно ясно, что он не собирался ограничиться одним лишь уничтожением мировоззрения, но стремился уничтожить саму биологическую субстанцию "восточных народов", так как хотел овладеть их землей как жизненным пространством для немецких поселенцев и зоной безопасности для будущей войны, о чем и заявил в своей ранней речи, а также в "Mein Kampf'. Совершенно в таком же духе он 16 июля провел беседу с Розенбергом, Ламмерсом, Кейтелем, Герингом и Борманом, рассуждая об "огромном пироге", который надо умело разрезать, чтобы "во-первых, овладеть им, во-вторых, распорядиться и, в-третьих, воспользоваться".32 Хотя он не исключал и "пропаганды" в том смысле, что "мы – носители свободы". Но могло ли советское население поверить высказываниям того человека и того руководства, которые намеревались очистить Крым от всех посторонних и заселить немцами, присоединить к рейху Галицию, страны балтийского региона и даже колонии на Волге, Ленинград и Москву сравнять с землей, а область вокруг Баку превратить в немецкое военное поселение? Могли ли даже те из эмигрантов, кто был самым дружественным образом настроен по отношению к немцам, а также те красноармейцы, которые люто ненавидели Сталина, со спокойной совестью воспринимать человека, решившего, что "никогда никто, кроме немца, не будет носить оружия?"33

Сомнения быть не могло: человек, который сделал Германию достаточно сильной для того, чтобы вести решительный бой за господство в Европе, и который разделял все антикоммунистические настроения послевоенного времени, хотел прежде всего вести войну на уничтожение и порабощение славянских народов и осуществлял еще более решительное уничтожение евреев в соответствии со своей речью от 30 января 1939 г.

Тем самым о себе заявило самое удивительное из всех превратностей. Сталин позволил уничтожить гораздо больше русских, украинцев и евреев, чем Гитлер уничтожил немцев, а после сентября 1939 г. даже евреев и поляков, и тем не менее теперь он должен был стать воплощением самоутверждения и воли к выживанию почти всех народов Советского Союза – в ту пору, когда Гитлер стремился ослабить русских, украинцев и евреев в их биологической субстанции или даже уничтожить их; в то же время, несмотря на то, что Гитлер опустошил духовную и политическую жизнь немцев, он привел их на вершину власти, но теперь ему надлежало стать виновником самоуничтожения своего народа, когда в разрешение ситуации вмешались другие силы и когда Сталин позволил себе руководствоваться его примером.

Таким образом, нельзя разъединять все три аспекта войны между Германией и Советским Союзом, и в Гитлере они соединились настолько, что он, движимый антибольшевистскими настроениями, хотел признать подлинным решением лишь физическое уничтожение или окончательное ослабление азиатов, объединенных в Советский Союз. Однако, несмотря на это, речь идет не просто об абстракциях, но о тех тенденциях и возможностях, которые сами по себе были сложными и могли по-разному сочетаться. Даже Адольф Гитлер не был так могущественен, чтобы при всех обстоятельствах осуществлять свои основные замысли и намерения. Поэтому целесообразно так рассматривать основные события войны, чтобы всякий раз внимание акцентировалось на одном из аспектов. И тогда, приступая к окончательному рассмотрению, можно задаться вопросом о том, как наиболее адекватным образом возможно охарактеризовать окончательную победу большевистского Советского Союза и поражение национал-социалистской Германии.

2. Необходимость, случайность и альтернативы в войне между Германией и Советским Союзом

В дальнейшем понятие "необходимость" и "случайность" надо понимать не в философском, а в историческом смысле: случайным считается то, что зависит от решения какого-либо человека или небольшой группы людей, причем таким образом, что какое-либо другие действия этого человека или этой группы, равно как какого-либо другого человека или группы, оказавшихся на их месте, не натолкнулись бы на непреодолимое сопротивление. Случайным событие считается и в том случае, когда сталкиваются равные по силе тенденции и решение определяется особыми обстоятельствами или деятельностью относительно небольшого количества человек. В историческом смысле случайными оказываются и события природного порядка, которые оказывают сильное воздействие на жизнь человека, но которые нельзя было предвидеть наверняка или хотя бы с высокой степенью вероятности. Необходимым считается то, что не имеет этого характера случайности. Из взаимодействия необходимостей и случайностей можно вывести те альтернативы, которые, с точки зрения человека, могли бы осуществиться, если бы случайные обстоятельства не повели себя иначе. В этом смысле болезнь, от которой умер Александр Великий, была случайной и поэтому надо принять как альтернативу, что под его руководством армия могла дойти до Ганга, а не поворачивать вспять; поражение Ганнибала стало необходимым после того, как он не смог взять Рим первым приступом, хотя оно могло совершиться раньше или позднее и как-то иначе. Далее надо проводить различие между "чистой случайностью" и "случайной необходимостью" действий определенного характера.

В этом смысле нападение Гитлера на Советский Союз было случайным, когда возникла вероятность нового соглашения со Сталиным, но оно имело характер "случайной необходимости", когда Гитлер снова охарактеризовал "столкновение с большевизмом" и "решение проблемы жизненного пространства для немцев" как свою "прямую задачу". Еще большей печатью чистой случайности отмечено время начала войны. Импульсивное решение Муссолини напасть на Грецию обусловило начало Балканской военной кампании, и поэтому нападение началось не 15 мая или в начале июня, как было задумано, а только тогда, когда до самого раннего выпадения снега оставалось менее четырех месяцев.

Согласно всем предпосылкам необходимым был призыв Сталина к партизанской войне (противоречащий нормам международного права), а также обещание помощи, которое Черчилль дал Советскому Союзу как раз 22 июня. Правда, этот обещание было необходимым лишь потому, что оно в то же время доказывало, что Великобритания оказалась в воде не только по шею, но и по самые уши. Пожалуй, никто не смог бы сравниться с Черчиллем в той решимости, с которой он по этому случаю прибегал к оскорблениям: Гитлер – это "подлое чудовище", "кровожадный уличный хулиган", его "нацистские банды" щеголяют "дьявольской