Текст Достоевского. Историко-филологические разыскания - Петр Александрович Дружинин
Формально в первом академическом Полном собрании сочинений («1972») различие в цензурных разрешениях не было отмечено вовсе, как будто факт выявления нескольких дат цензурного разрешения в рамках одного и того же издания можно хронологически отнести к моменту подготовки второго академического Полного собрания сочинений, ну или по крайней мере не ранее 1972 года, когда мы не находим подобных сведений в первом собрании сочинений.
Однако в действительности известно об этом факте стало намного раньше. Это мы заключаем из того, что типографская карточка генерального алфавитного каталога Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, отпечатанная в типографии ГПБ в 1954 году и добавленная в карточные каталоги библиотеки 14 мая 1955 года, уже указывает две даты цензурного разрешения[186].
Акцентируя внимание читателя на том, насколько давно, без малого семьдесят лет назад, было зафиксировано наличие двух цензурных разрешений источника «1862(1)», мы одновременно не можем скрыть своего удивления, что исследователи творчества Ф. М. Достоевского не увидели за этим фактом – очевидным и как будто доступным для дальнейшей разработки – любопытного историко-литературного и текстологического сюжета. Ведь, как мы уже показали на примере «Двойника» (1846), само по себе наличие нескольких цензурных разрешений для как будто бы «одного и того же издания» должно свидетельствовать о каких-то ранее неизвестных обстоятельствах истории текста произведения, в особенности если даты этих цензурных разрешений отстоят одна от другой более чем на полгода.
Но даже не переходя к рассмотрению этого вопроса, предварим тем, что и в рамках «одного и того же издания» текстология Ф. М. Достоевского также не смогла верно проанализировать источники текста и имеет ошибочную точку зрения: ныне считается, будто издание «1862(1)» печаталось с набора первой журнальной публикации («Вр.»). В. Д. Рак, член редколлегии нового академического Полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского и редактор тома, в котором были напечатаны «Записки из Мертвого дома», пишет по этому поводу следующее:
Все опубликованные в 1861 г. главы были собраны воедино как особое приложение к № 1 за 1862 г. в виде отдельной книги, напечатанной с журнального набора и снабженной титульным листом, на котором после заглавия значилось: «Часть первая» (18621). Цензурное разрешение было получено в один день с № 1 «Времени» (8 января) [*В части тиража цензурное разрешение от 21 июля 1862 г.] Использование уже существующего набора ограничивало возможности правки, тем не менее Достоевский прошелся по тексту критическим взглядом, сосредоточившись, однако, почему-то на всё тех же четырех начальных главах. Результатом явились новые 22 поправки, состоявшие, как и прежде, в замене, изъятии и добавлении отдельных слов и словоформ[187].
Абсолютная ошибочность этих слов будет нами доказана ниже, однако важен источник приведенной цитаты – статья под названием «Становление текста „Записок из Мертвого дома“», которая подводит итог почти вековой академической текстологической работы и к которой мы будем обращаться в настоящей работе не раз.
Вернемся к источнику «1862(1)». Печаталось изучаемое издание «Записок из Мертвого дома» в типографии прусского подданного Карла Эдуарда Праца (1805–1885). С этим типографщиком Ф. М. Достоевский был связан еще с 1840-х годов (там печатались «Бедные люди»), а впоследствии именно типография Э. Праца была избрана для печати журнала «Время», в котором в 1861 и 1862 годах появились «Записки из Мертвого дома». 14 февраля 1861 года «Санкт-Петербургские ведомости» сообщили о приобретении редакцией «Времени» «полных „Записок из Мертвого дома“» с обещанием напечатать их полностью в течение текущего года[188], однако планы автора со временем несколько изменились.
Условия типографии Э. Праца, не особенно выделявшейся на небосклоне полиграфических предприятий Петербурга, по-видимому, подходили Ф. М. Достоевскому по практическим соображениям; да и вряд ли следует считать оправданной характеристику этого, повторимся, сугубо ординарного заведения, основанного в 1830-х годах, как «одной из лучших и старейших типографий Петербурга»[189]. Едва ли не основным преимуществом, по нашему мнению, была сговорчивость Э. Праца, готового работать в долг. И хотя обилие сделанных писателем займов создает у исследователей впечатление, что «Достоевский раздавал векселя направо и налево»[190], для заказчика типографии важным условием было не умение «раздавать» векселя, а умение эти векселя гасить, а также делать совместную работу векселедавца с типографщиком не слишком обременительной для последнего. По тому, что именно в типографии Э. Праца в начале 1860-х годов братья Достоевские печатали журнал «Время» и первую часть «Записок из Мертвого дома», а также выпустили отдельное издание «Униженных и оскорбленных», можно сделать вывод о взаимовыгодном характере сотрудничества с этим типографщиком. Кроме того (что, может быть, также играло свою роль), это заведение обладало очень грамотными наборщиками: как замечал К. К. Сунгуров, корректор «Времени», «наборщики у Праца великолепные»[191].
Говоря же об отдельном издании первой части «Записок из Мертвого дома» («1861(1)»), проследим формирование идеи этого издания. Первоначально, в объявлении о выходе мартовской книжки журнала 1861 года, редакция «Времени» обещала, что «Напечатанные главы в „Русском мире“ даны будут нашим подписчикам в виде приложения»[192]. Так и получилось: при апрельской книжке «Времени» 1861 года были помещены и ранее печатавшиеся первые главы «Записок из Мертвого дома». Они были не в основной части, а в качестве прибавления и с отдельной пагинацией, но все-таки в составе номера, под его обложкой.
Уже после того, как «Время» завершило печатание на своих страницах романа «Униженные и оскорбленные», журнал приступил к продолжению «Записок из Мертвого дома». И в книжках с сентября по ноябрь 1861 года во «Времени» были напечатаны главы V–XI, завершающие первую часть «Записок». Еще по выходе сентябрьской книжки в «Санкт-Петербургских ведомостях» 29 сентября 1861 года было объявлено, что теперь в журнале будет постоянно печататься до конца первая часть «Записок», а вторая начнется печатанием с января 1862 года. Кроме этого, было также сказано следующее: «Новым подписчикам на будущий 1862 год первая часть будет выдана в виде приложения к журналу»[193]; обещание это было повторено в конце декабря[194]. И действительно, при январской книжке журнала «Время» за 1862 год подписчики получили обещанное, что и было указано на обложке журнала: «Первая часть „Записок из Мертвого дома“ в особом приложении для новых подписчиков».
Таким образом, очевидно, что издание «1862(1)» как раз и является тем особым приложением к журналу «Время». Однако это никак не объясняет различий в цензурном разрешении. В надежде
