Театр Мориса Метерлинка - Ефим Григорьевич Эткинд

— испытывает Жуазель: может ли она составить счастье юноши? Жуазель проходит испытание ревностью: в объятиях Лансеора другая женщина, Жуазель видит это, слышит звук поцелуев, но сохраняет твердость в любви. На глазах у нее умирает Лансеор; чтобы спасти его, она должна провести ночь со стариком Мерлином. Девушка соглашается. Это второе испытание — на самоотверженность. Придя ночью к Мерлину, она видит, что старик спит. Жуазель выхватывает кинжал, которым собиралась заколоть Мерлина, защищаясь от посягательств на ее честь. Даже теперь, когда он беззащитен, она готова его убить. Это последнее испытание — испытание жалостью. Жуазель, как говорит Мерлин, «повинуясь любви, победила рок». «Жуазель», подобно «Монне Ванне», — гимн бесстрашию человеческой активности. В этой драме роль фатума играет Мерлин, который говорит своему сыну: «Принося вам страдания, я был лишь орудием в руках судьбы и негодующим орудием чужой воли, источник которой мне неведом. Она, видимо, требует, чтобы малейшее счастье было орошено слезами». Жуазель проявила достаточную внутреннюю силу, чтобы восстать против рока и победить его. В чем же черпает она эту силу? В самоотречении, в любви к другому человеку. Драма-легенда «Жуазель» в сказочно-обобщенной форме развивает проблему героизма, поставленную в «Монне Ванне», трагедии историко-психологической.

Больше всего Метерлинк приблизился к реальной действительности в «Чуде святого Антония» (1903) — пьесе, которую он назвал «сатирической легендой». Эта пьеса сюжетно связана с новеллой Ги де Мопассана «В своей семье». У Мопассана повествуется о том, как умерла старуха и наследники ее, симулируя тяжкое горе, спешат опередить друг друга и овладеть ее имуществом — один тащит к себе часы, другой — комод… Но вдруг — о ужас! — старуха встает со своего одра: она не умерла, ее лишь сковал летаргический сон. Воскресение приводит родных в отчаяние; они ведь уже предвкушали радость наследства!

Мопассан в емком и неожиданном сюжетном построении сорвал покровы с ханжества и хищного эгоизма буржуа-собственника. Пьеса Метерлинка почти повторяет этот сюжет.

«Чудо святого Антония» — антибуржуазная сатирическая комедия. Может быть, никакого святого Антония и не было? Его фантастическое появление послужило лишь для того, чтобы обнаружить сокровенную истину человеческих отношений, опрокинуть ширму «видимости» и явить зрителю «сущность» во всем ее уродстве. Заметим, что мистика, прежде вызывавшая у Метерлинка благоговение, теперь дастся им иронически: у святого требуют паспорт, спрашивают его, откуда он явился, — оказывается из рая. Вокруг головы подвижника вспыхивает ореол всякий раз, как он слышит доброе слово; на добро, впрочем, способна только бесхитростная служанка Виргиния.

В комедии «Чудо снятого Антония» проявились демократические симпатии Метерлинка, его отвращение к хищникам буржуа. Драматург и мыслитель эволюционировал с большой стремительностью. Автор «сатирической легенды» в 1907 году выпустил книгу «Разум цветов», в которой среди других имеется статья под многозначительным названием «Наш общественный долг». Статья эта очень важна для понимания новой социальной позиции автора. Метерлинк ставит здесь вопрос о грядущей революции.

Против насильственного переворота выдвигаются различные аргументы. Например, указывают на то, что неравенство — закон природы. Но в ходе своего развития человечество попрало не один закон природы, казавшийся неодолимым; зачем же делать себе фетиш из этого закона? Другой аргумент: человечество неминуемо придет к счастью путем постепенной, медленной эволюции; стоит ли проливать кровь, прибегая к насилию? Да, стоит, со всей решительностью отвечает Метерлинк, и, чтобы в этом убедиться, нужно только высчитать, «раз уж люди к добру приходят через зло, — превосходит ли зло от внезапной, радикальной и кровавой революции зло, увековеченное медленной эволюцией»[17]. «Следует спросить себя, — продолжает Метерлинк, — нет ли прямого расчета действовать самым стремительным образом?.. Люди охотно забывают, что палачи нищеты менее шумны, менее сценичны, но бесконечно более многочисленны, более свирепы, более активны, нежели палачи самых ужасных революций»[18]. Наиболее опасным антиреволюцнонным аргументом Метерлинк считает следующий: человечество движется к апогею научного и технического развития, переворот же может прервать это развитие, задержать его, затормозить. Нет, говорит Метерлинк, серьезность такого аргумента обманчива! «Этот краткий перерыв в победоносном движении человечества будет с лихвой компенсирован. Можем ли мы предвидеть, что произойдет, когда все человечество займется умственным трудом, каковой является единственной формой труда, свойственной роду людскому? Сегодня на сто тысяч умов в лучшем случае один находится в условиях, полностью благоприятных для его деятельности… Нет сомнения: когда все смогут принять участие в решении задач, которые ныне — удел нескольких случайных избранников, возможности человечества достичь его великую загадочную цель увеличатся во много тысяч раз»[19].

В заключение статьи Метерлинк гневно клеймит теорию «золотой середины», постепенного движения, компромисса. «Человечество живет достаточно долго, чтобы отдать себе отчет в том, что права только крайняя идея, то есть идея самая высокая, та, которая родилась на гребне мысли». Эта самая высокая идея требует «равного раздела общественного богатства, уничтожения собственности, обязательного труда для всех»[20]. Нужно без сожаления разрушить старое: не разрушишь, не построишь нового! И «не нужно бояться слишком стремительного движения вперед».

Вот какие мысли стал теперь высказывать автор «Слепых», проделавший огромный путь в течение двух десятилетий. Статью эту он написал за год до создания своего драматургического шедевра — «Синей Птицы».

6

«Синяя Птица» (1908) — философская пьеса-сказка, в обобщенной форме выражающая новую систему взглядов Метерлинка на природу и общество. Мальчик Тильтиль и девочка Митиль, отправляющиеся на поиски Синей Птицы, — это человечество, которое ищет счастья. В чем же оно, это счастье? Прежде всего в познании тайн природы. Однако истина бесконечна, нельзя овладеть ею раз и навсегда. Истину нельзя поймать, как птицу. За нее нужно вести тяжелую борьбу. Так, Тильтиль во Дворце Ночи мужественно преодолевает страх, открывает двери, за которыми скрываются Тайны Ночи, Кот, давний союзник Ночи, с тревогой говорит ей: «Помешать Человеку распахнуть врата твоих Тайм ты не властна, вот я и не знаю, что же теперь будет… Во всяком случае, если, на наше несчастье, Человек сцапает настоящую Синюю Птицу, то все мы сгинем…». И Ночь отвечает: «Боже всемогущий! Боже всемогущий!.. В какое ужасное время мы живем!.. Ни минуты покоя… За последние годы я перестала понимать Человека… До чего это дойдет? Неужели он со временем узнает все?.. Он и так уже завладел третью моих Тайн, все мои Ужасы дрожат от страха и не смеют выйти наружу, Призраки разбежались, большинство Болезней хворает…». И Ночь решает запугать детей, однако это невозможно. В ответ на ее отказ вручить Тильтилю ключи от дверей мальчик гордо заявляет: «Вы не имеете права отказывать Человеку… Я это знаю…

Ночь. Кто тебе сказал?..

Тильтиль. Душа света».

И