Очерки культурной истории обуви в России - Мария Терехова
…новое ситцевое платье резко бросается в глаза яркостью цветов и пестротою узоров; на плечах, сверх платка, обнимающего шею, накинута удивительная красная или голубая шаль, такого ослепительного цвета, какой только может произвесть искусство купавинских фабрикантов, шаль, которую и можно встретить единственно на кухарках; а что за башмаки у Акулины Ивановны! Козловые, со скрипом, который слышен издалека, деланы на заказ, заплачены три четвертака и просторны до того, что надевай хоть три пары чулок, а в них еще найдется место для ножки какой-нибудь барышни, вскормленной на булочках и сливках. Такие башмаки и шьются только для одной Акулины Ивановны с подругами и составляют предмет тайной зависти для многих подмосковных «умниц», которые щеголяют в котах с красною оторочкой и с медными подковками (Кокорев 1849).
Обувь «со скрипом» как атрибут простонародного выходного наряда держалась в культурной памяти долго — десятилетия после того, как сама практика вышла из обихода.
Фонтан черемухой покрылся,
Бульвар Французский весь в цвету.
«Наш Костя, кажется, влюбился», —
Кричали грузчики в порту.
…Об этой новости неделю
В порту кричали рыбаки,
На свадьбу грузчики надели
Со страшным скрипом башмаки…
Песня «Шаланды, полные кефали» на стихи Владимира Агатова звучала в фильме «Два бойца» (1943, реж. Л. Луков). Песня, написанная специально для Марка Бернеса, была стилизована в духе одесского городского фольклора начала XX века — и пользовалась огромным успехом.
Во второй половине XIX века помимо купцов и простого люда носили сапоги и некоторые представители русской интеллигенции народнических и славянофильских взглядов. А для части художественной богемы брюки, заправленные в сапоги, могли быть показным жестом — так некоторые художники и литераторы демонстративно уравнивали себя с простым народом. Художественный критик Сергей Маковский вспоминал: «[Ополчились и] русские интеллигенты, носившие еще сапоги с голенищами и почитавшие мужскую нарядность признаком легковесности и реакционной гордыни» (Маковский 2000: 211).
Сапожки из черного сатина со вставками из лакированной кожи. США, 1850–1870-е. Из коллекции Н. Мустафаева (виртуальный музей обуви Shoe Icons)
В европейской моде мужские ботинки появились в 1840-х годах и к рубежу 1850–1860-х вытеснили сапоги. Москвич — современник 1860-х годов писал: «Мелочный домашний обиход сам собою менялся <…> мужчины забыли о сапогах и перешли к ботинкам» (цит. по: Кирсанова 2017: 285). Но некоторые российские мужчины усваивали западные моды раньше прочих. Например, про писателя Ивана Гончарова, который слыл модником, рассказывали: «одет был безукоризненно: визитка, серые брюки с лампасами, прюнелевые ботинки с лакированным носком, одноглазка на резиновом шнурке и короткая цепь у часов, где болтались замысловатые брелоки того времени: ножичек, вилочка, окорок, бутылка и т. п.» (Фельетоны сороковых годов 1930: 37).
Вельветовые сапожки для зимних поездок в экипаже. США, последняя треть XIX века. Из коллекции Н. Мустафаева (виртуальный музей обуви Shoe Icons)
Важная черта обувной моды второй половины XIX — начала XX века — возросшая вариативность модельного ряда. Ассортимент обуви стал больше — и в первую очередь это ощутили на себе женщины. Если до 1850-х годов новый фасон, как правило, полностью вытеснял предыдущий, то уже к 1870–1880-м годам разнообразные модели обуви сосуществовали параллельно. Иными словами, появляясь на рынке, новая модель не заменяла собою все предшествующие, а лишь расширяла спектр допустимых вариантов — пусть он и несопоставим по богатству с сегодняшним стилистическим разнообразием. Спектр вариантов расширялся и за счет новых цветов. В 1960-х годах с распространением анилиновых красителей покупателю стали доступны невиданные прежде оттенки — яркие и насыщенные. Большой популярностью пользовался, например, пурпурный цвет, полученный благодаря красителю мовеину. Прежде одежда пурпурного цвета считалась роскошью, поскольку дорогостоящий природный пигмент добывали из особых моллюсков мурицидов по сложной технологии. Дешевые анилиновые красители «демократизировали» пурпурный цвет и в целом расширили модную колористическую палитру. Считалось хорошим тоном подбирать обувь по цвету к платью — количество комбинаций ограничивалось лишь финансовыми возможностями модницы. В коллекции Государственного Эрмитажа хранятся вещи из гардероба императрицы Марии Федоровны. Среди них — по пять-шесть пар туфель одинакового фасона, выполненных в разных цветах (При дворе российских императоров 2014: 208–209).
По мере того как исчезало массовое убеждение, что возможен лишь один приемлемый фасон, а рынок модных товаров становился все обширнее, западная потребительская культура постепенно приобретала узнаваемые черты модерности. Так, в гардеробе одной женщины сосуществовала обувь повседневная, предназначенная для визитов, прогулок, поездок на транспорте и просто для перемещения по городу, с нарядной — для особых случаев («бальная»). Обувь делали из разных материалов и разной конструкции, в зависимости от конкретного назначения. Важно и то, что мода все больше приобретала черты единого международного пространства, с каждым годом включающего новых участников. Появившись в одной европейской стране, прежде всего во Франции, модная новинка обычно в течение одного-двух сезонов попадала в США и Российскую империю. А гардероб молодой жительницы Гамбурга в 1895 году мало отличался от того, что носила ее ровесница из Филадельфии или Петербурга с таким же уровнем достатка.
Если в начале XIX века модная женская обувь была подчеркнуто непрактичной и малопригодной для любого помещения, кроме бальной залы, и наличие такой обуви указывало на высокий социальный статус ее обладательницы, во второй половине столетия ситуация начала меняться. Возросшая мобильность населения, постепенный процесс женской эмансипации и расширение социальной прослойки тех, кто носил городской костюм, в целом соответствующий международным модным тенденциям, сыграли роль в появлении запроса на практичную повседневную обувь у многих женщин. По-настоящему массовым и явно выраженным такой запрос стал в годы Первой мировой войны, но важно понимать, что война не создала его на пустом месте, а скорее стала катализатором тенденций, которые появились намного раньше. Впервые приверженные моде женщины стали воспринимать удобство как один из факторов выбора обуви, хотя такие изменения во взглядах и потребностях, как и в образе жизни, не происходили быстро и не затронули все слои общества единовременно.
Лайковые туфли на маленьком каблуке, расшитые тамбурным швом по союзке и декорированные голубой шелковой розеткой и лентой по краю. Фирма Massez & Co., Франция, 1860–1880-е. Из коллекции Н. Мустафаева (виртуальный музей обуви Shoe Icons)
Обложка журнала «Мир женщины». 1914. № 10
Эволюция форм обуви шла своим
