Хроники и документы времен Столетней войны - Коллектив авторов
Таким вот образом, как я вам рассказал, мы просидели целых двадцать два дня напротив шотландцев. Воины, которым хотелось сражаться, постоянно завязывали стычки, и почти каждый день по одному или по два раза мы выстраивались друг перед другом. Очень часто, когда воины уже расходились по своим станам и снимали доспехи, вдруг раздавались крики: «К оружию! Шотландцы перешли реку!» Поэтому нам приходилось срочно вооружаться и спешить в указанное место. Кроме того, после ночного нападения мессира Вильяма Дугласа, о котором вы уже слышали, нам было велено каждую ночь посменно нести дозор в трех местах, с трех сторон от лагеря. В каждый дозор посылали по 200 латников. Пленники каждый день давали понять английским сеньорам, что враги готовят ночное нападение на наш лагерь, ибо они больше не в силах держаться и терпеть такой голод. Такие донесения заставляли нас более бдительно нести стражу, и это, вместе со скудостью, которую мы терпели, очень сильно нас утомляло и раздражало. Ведь мы, воины, прибывшие из-за моря, должны были тратить много сил, чтобы нести сразу две ночных стражи: одну на конях, вместе с английскими сеньорами, на случай нападения шотландцев, а другую — в нашем собственном стане на случай нападения лучников, которые нас ненавидели даже сильнее, чем шотландцев. Они сами говорили нам это в лицо, называя нас убийцами, и часто упрекали нас за тот бой, который, как вы слышали, мы дали им в Эрвике. Поэтому и ночью и днем мы пребывали в очень сильной тревоге, одинаково опасаясь и шотландцев, находившихся столь близко от нас, и лучников, которые располагались с нами бок о бок и часто грозили нам расправой. И, в довершение всего, мы очень боялись познать еще более суровые голод и страдания из-за слишком долгого пребывания там.
В последний из восемнадцати дней в стычке был пленен один шотландский рыцарь, который упорно не хотел рассказывать нашим сеньорам о положении дел в шотландском войске. В конце концов он все-таки поведал, что утром по шотландскому войску был отдан приказ, чтобы на закате каждый вооружился и следовал за знаменем мессира Вильяма Дугласа, куда бы тот ни пошел, и чтобы каждый держал этот приказ в тайне. Однако рыцарь не знал, что именно задумал мессир Дуглас. По этому поводу английские сеньоры устроили совещание и решили, что скорей всего шотландцы задумали вклиниться в наш лагерь сразу с двух сторон, чтобы, положившись на удачу, либо победить, либо умереть, ибо они больше не могут терпеть такой голод. Затем сеньоры приказали построить три наших рати в трех местах перед лагерем и развести между ними большие костры, дабы они ясно друг друга видели. Кроме того, было велено, чтобы все воины в этих ратях всю ночь спали в доспехах и были готовы сплоченно отразить вражеское нападение; а все слуги получили приказ оставаться в лагере и охранять лошадей.
Как было велено, так и было сделано. И пролежал каждый воин всю ночь на указанном месте при зареве костров, в своих доспехах, под своим знаменем, положив голову на зад или ноги своего товарища.
Когда начало светать, два шотландских горниста наткнулись на заставу, сторожившую подступы к лагерю. Они были схвачены и отведены к королевским военачальникам и советникам. И сказали они: «Господа, чего вы здесь сторожите? Вы стараетесь напрасно, ибо, клянемся нашими головами, все шотландцы ушли еще до полуночи и теперь находятся в четырех или пяти лье отсюда. Они и нас увезли с собой на целое лье вперед, опасаясь, как бы мы не известили вас об их уходе раньше времени. А затем они нас отпустили, чтобы мы пришли к вам и все рассказали».
Услышав это, сеньоры посовещались и поняли, что они обманулись в своих надеждах; и сказали, что гнаться за шотландцами уже совершенно бесполезно, ибо все равно настичь их не удастся. Тем не менее, опасаясь подвоха, сеньоры некоторое продержали этих горнистов у себя совершенно тихо, а нам велели оставаться на прежних местах вплоть до часа прим. Лишь тогда все воины вернулись в лагерь, чтобы подкрепиться, а сеньоры вновь сошлись на совет, чтобы решить, что им делать дальше.
Я и некоторые другие воины тотчас сели на своих походных коней, переправились через реку и взобрались на гору, которая была очень обрывистой и трудной для восхождения. Придя в расположение шотландцев, мы обнаружили более пяти сотен туш скота — крупного, тучного и совсем недавно забитого. Шотландцы забили всю эту скотину, поскольку она не могла за ними поспевать, а они вовсе не хотели оставить ее живой англичанам. Мы также нашли более четырехсот котлов, которые были изготовлены из шкур, покрытых шерстью, подвешены над кострами и наполнены мясом и водой для кипячения. Еще шотландцы там оставили более тысячи вертелов, полностью унизанных кусочками мяса для жарки, и более десяти тысяч старых, изношенных башмаков, которые были сделаны из совершенно сырой кожи, покрытой шерстью. Кроме того, мы нашли там пятерых несчастных пленников, которых шотландцы бросили в этом лесу совершенно голыми, привязав к деревьям издевки ради, и двух других, которым они перебили ноги. Хотя мы не смогли с ними объясниться, мы их отвязали и отпустили на все четыре стороны. Затем мы вернулись в наш стан как раз в ту пору, когда по приказу военачальников все уже собирались в путь, чтобы идти назад, в Англию. С одной стороны, от этой вести у нас очень полегчало на сердце, но, с другой стороны, мы были немало опечалены из-за того, что, претерпев столько тягот и невзгод, мы уходим с таким ничтожным итогом. Как бы то ни было, мы отправились в путь и следовали за знаменами весь день до самых сумерек. Затем мы заночевали на одном красивом лугу, где оказалось довольно фуража, в котором очень сильно нуждались наши кони. Ведь они были так истощены, изнурены и изранены испорченными седлами, что гнать их вперед или сидеть на них верхом было уже нельзя. Кроме того, все попоны, подпруги, пристеги, подгонья, поводья и подперсья у них уже совершенно сгнили и порвались. Поэтому большинству из нас приходилось изготавливать
