Император Юстиниан Великий и наследие Халкидонского Собора - Михаил Вячеславович Грацианский
Что же касается Флавиана, василевс был твердо намерен низложить его и передать Антиохийскую кафедру предводителю и идеологу антихалкидонитов — видному богослову Севиру. Флавиану его противники даже после Сидонского Собора делают упреки в том, что Халкидонский Собор он «осудил лишь устами, но не сердцем». Во избежание дальнейших беспорядков в Антиохии посланники Анастасия пытаются уговорить его на время покинуть город.
Одновременно Сотирих Кесарийский и Филоксен Иерапольский получают полномочия и деньги для того, чтобы свергнуть Флавиана или принудить его публично осудить Халкидонский Собор. Флавиан, по-видимому, решительно отказался сделать это, прибегнув к помощи народа. Сторонники Флавиана набросились на приехавших в город монахов-антихалкидонитов и многих из них перебили. Флавиану оказали поддержку монахи провинции Сирия Вторая, епископат которой в целом стоял на халкидонских позициях. Тем не менее, под давлением антихалкидонитов и посланников императора, Флавиан во избежание дальнейшего кровопролития осенью 512 г. уезжает из Антиохии в Платаны. Этим воспользовались его противники: объявив о бегстве патриарха, они рукополагают на его место предводителя антихалкидонитов — газского монаха Севира.
Севир родился в г. Созополисе в малоазийской Писидии. В юношестве он занимался юриспруденцией в Берите, принял крещение в храме св. мученика Леонтия, расположенном на побережье триполитанской Финикии, а затем постригся в монастыре Феодора, находящемся посреди городка Газа, в месте, называемом Маюма. Там в это время был предстоятелем Петр Ивир, сторонник Тимофея Элура, подвергавшийся гонениям вместе с ним, и Севир пошел по их стопам. В Маюме у Севира произошло столкновение с Нифалием[335], который прежде принадлежал к той же партии, что и Севир, однако впоследствии стал приверженцем халкидонитства. Нифалий и его сторонники изгнали Севира и его единомышленников из монастыря. Будучи уже известным антихалкидонским богословом, Севир направился в столицу, чтобы ходатайствовать о себе и своих сторонниках. Там он через Проба, родственника императора, стал хорошо известен Анастасию, который способствовал его поставлению на Антиохийскую кафедру.
После поставления Севира Флавиан был сослан в Петру вместе с рядом верных ему клириков. Сразу после своего рукоположения Севир открыто анафематствовал Халкидонский Собор. Пользуясь поддержкой царя, Севир стал открыто проповедовать свои догматы. Единую природу Христа после воплощения и вочеловечения он называл тленной. Он принимал Разбойничий Эфесский Собор, заявляя, что тот равен предыдущему Эфесскому. Свт. Кирилла и Диоскора Александрийского он признавал равными учителями. Утверждал, что природа есть ипостась, а ипостась есть природа, не делая между этими терминами различия, тем самым как будто бы разделяя единую и неделимую Троицу. Ему вменяли в вину, что, говоря о Троице божественных ипостасей, он тем самым вводил троицу природ, божеств и богов.
Анафема Халкидонскому Собору содержалась и в синодиках, которые Севир разослал восточным патриархам. Из-за наличия этой анафемы его синодики не были приняты нигде, кроме Александрии, где их принимали последовательно патриархи Иоанн, Диоскор и Тимофей. Тимофей Константинопольский пытался вступить в общение с Севиром и внести его имя в диптихи, однако народ ему этого не позволил[336].
Низложение Македония и Флавиана не было принято в Иерусалиме, так же как и синодики Севира. Те, кто их доставил, подверглись оскорблениям и бесчестью и были изгнаны из города. В Антиохии же одних, как, например, Марина Беритского, изгнали за оппозицию Севиру с кафедры, а других силой принудили принять синодики Севира, содержавшие анафему Халкидонскому Собору и всем, кто говорил о двух природах. Многие из тех, кого принудили подписаться под этим, потом отказывались, как, в частности, епископы, подчиненные престолу Апамеи, другие же вообще не соглашались принимать этого (Юлиан Бострский, Епифаний Тирский и др.). Епископы Исаврии, осознав, что были обмануты Севиром, анафематствовали его. Некоторые из епископов-суффраганов и даже митрополитов Антиохийского патриархата, а также многие клирики, покинув свои церкви, бежали, как, например, Юлиан Бострский и Петр Дамасский.
Косьма Епифанейский и Севериан Арефусский, получив синодики Севира, также отказались от общения с ним и отправили ему отлучение. Узнав об этом, император Анастасий приказал Асиатику, дуксу Ливанисии Финикийской, изгнать Косьму и Севериана со своих кафедр. Однако дукс, увидев, что оба они пользуются широкой поддержкой у жителей своих областей, доложил Анастасию, что такая мера не обойдется без кровопролития. Император по человеколюбию приказал ему не принимать никаких мер даже в случае серьезного происшествия, если это чревато пролитием крови[337].
Низвержение Македония Константинопольского, доктринальная позиция, занятая новым патриархом Тимофеем, засилье в городе восточных монахов — сторонников Севира создало предпосылки для бунта в столице. Недовольство широких кругов населения подогревалось многочисленными сторонниками папы Римского из числа монахов, а также знатных людей Константинополя, связанных с Римом и поддерживающих контакты как с римским епископом, так и с правившим в Италии готским королем Теодорихом. События осени 512 г., связанные с низложением Антиохийского патриарха Флавиана и поставлением на его место предводителя антихалкидонитов Севира, лишь усилили это недовольство, которое переросло теперь в открытое возмущение. Согласно общему свидетельству источников, оно было вызвано продолжавшимся засильем в столице монахов-антихалкидонитов, под влиянием которых в церквах города продолжали петь Трисвятое с известной прибавкой Петра Кнафея «распныйся за ны» (σταυρωθεὶς δι' ἡμᾶς). Несмотря на этот повод, восстание было направлено лично против императора и ряда высших сановников[338]. С криками «Нового василевса Романии!» мятежники напали на эпарха города Платона, который был вынужден бежать, после чего народ атаковал дом префекта претория Востока Марина[339], разделявшего антихалкидонские взгляды и открыто поддерживавшего Севира Антиохийского. Толпа кричала, что именно Марин посоветовал императору читать в церквах вышеупомянутую прибавку. Дом Марина был разграблен и сожжен, самого же Марина не нашли. В его доме мятежники схватили и убили какого-то восточного монаха. Его голову носили потом по городу, крича, что он «злоумышлял против Троицы». Затем толпа явилась к дому знатного сановника Ареобинда, жена которого, Юлиана, была известной сторонницей халкидонского исповедания и поклонницей папы Римского. Явившись туда, мятежники стали требовать Ареобинда на царство. Тот благоразумно скрылся. Восставшие стали собираться на ипподроме, куда император послал для переговоров с ними магистра Келера. С Келером они отказались говорить, забросав его камнями. В конце концов на ипподром явился сам Анастасий. Его появление без императорского венца произвело
