Повседневная жизнь русского средневекового монастыря - Елена Владимировна Романенко
После строительства стен монастырь приобрел форму пятиугольника. Особенности рельефа и требования обороны заставили архитекторов немного отступить от привычной символической формы монастыря. Над Святыми вратами обители в 1601 году была устроена Благовещенская церковь. Благой вестью встречала Соловецкая обитель каждого, кто с верой и надеждой подходил к ее вратам.
Основные хозяйственные службы находились в стороне от соборной площади и монашеских келий. Они разместились у стен и башен монастыря. В 1614 году построили каменную палату, в одной части которой устроили иконописные мастерские, в другой – «чеботную швальню» – мастерскую по изготовлению обуви. Под иконописной мастерской находилась больница для мирян, а под чеботной – жилые кельи для дьячков. Впоследствии в монастыре поставили большую одностолпную палату, в верхнем этаже которой разместили другую швальню, в которой шили «порты». Именно в этой швальне проходил послушание будущий преподобный Симон Воломский, который еще в юности, оставшись без родителей, выучился портняжному делу. В 1619 году в обители появилась каменная казенная палата. В ней, по монастырскому обычаю, хранили воск, свечи, ладан, медную и оловянную посуду и монашеское платье – однорядки (свитки). В 1621 году к монастырской стене пристроили поварню – «поваренный пристенок». В его расположении и устройстве проявилась редкая смекалка соловецких иноков. Здесь «примечателен по своей древности и удобности даже в зимнее и осадное время колодез, в который вода из Святого озера проведена подземною трубою под крепостную стену, и дабы не замерзала помпа, то для сего устроена печь. Сей колодез обнесен деревянным крытым строением, из коего по желобам пропускается вода и для квасоварения»[76]. Над поварней было устроено сушило для хранения небольшого количества круп и сушеной рыбы. Рядом с поварней находились погреба для чистки рыбы, а над ними были устроены кельи для поваров.
В западной стороне монастыря в конце XVII века были устроены больничные кельи, а напротив них – больничная церковь во имя святителя Филиппа. Здесь же находились кельи для вдовых богомольцев и трудников. Особенностью соловецкой планировки, в отличие от Кирилловой обители, стало размещение большинства хозяйственных служб на территории монастыря. Видимо, это было вызвано пограничным местоположением обители. Монастырь должен был, по замыслу своих строителей, представлять совершенно автономную хозяйственную систему, способную выдерживать длительные осады. Еще во времена игумена Филиппа на территории обители поставили мельницу. В XVII веке рядом с мельницей находилась каменная солодежня, в нижнем этаже которой растили солод. Верхний этаж служил сушилом, где в зимнее время года сушили белье. У Белой башни находилось сушило, где хранили приготовленную к молотьбе рожь. Соловецкий монастырь значительно уступал по своим размерам Кирилловской обители, но компактное и продуманное до мелочей размещение хозяйственных служб и помещений создавало все условия для образцовой работы его хозяйственной системы.
Контрастом с великими обителями смотрятся малые монастыри. В этих обителях служб было гораздо меньше, а размеры кладовых намного скромнее. Согласно описи, в 1622–1629 годах посреди Красногорского монастыря стояла деревянная церковь в честь Похвалы Пресвятой Богородицы, рядом находилась колокольня, а на ней – четыре колокола. Вокруг храма располагались кельи – одна игуменская да девять братских и «служних» (то есть «слуги» жили в самом монастыре). За монастырем размещался один «коровий двор», других хозяйственных дворов у обители не было[77].
«Монах – рыболов чувствуется… из-за тех отрывистых сухих данных, которые приводятся писцовой книгой, описавшей Кандалакшский монастырь в 1608 году»[78]. В центре обители стояли, как и полагается, храм с трапезной и келарской, поварня, хлебня, монашеские кельи. Кроме того, в обители были две больницы, швальня и «дружинная» (дружинами называли на севере рыболовецкие отряды). В стороне от обители находились скотный двор, амбары «да за монастырем на другой стороне от моря амбар монастырский же, а держат в нем судовую снасть»[79]. Все обители, большие и малые, строились по одному канону, но реальная жизнь привносила свой колорит. Так создавался неподражаемый образ каждого монастыря.
Глава 5. Монастырские послушания
Основные монастырские должности – «послушания» – на века определили Студийский и Иерусалимский уставы. В Студийском монастыре главными должностными лицами обители были эконом, келарь, кутник (заведовавший трапезой), «доместик церковный» (старец, отвечавший за порядок в церкви и соблюдение церковного устава), пономарь, книжный хранитель, старец, отвечавший за больницу, «ключарь житницы» (старец, у которого хранились ключи от хлебных амбаров). Когда преподобный Александр Ошевенский создавал свой монастырь, то первые должности, которые он ввел, были послушания типика (то есть экклисиарха), пономаря, келаря, казначея; иного монаха он послал в хлебню; другого в поварню[80]. Все эти должности преподобный ввел, как говорит автор его Жития, в согласии с Иерусалимским уставом.
Келарь был первым помощником игумена по ведению монастырского хозяйства и имел самое высокое положение в обители. В царском указе суздальскому Спасо-Евфимиеву монастырю (1640) подробно перечислены все обязанности келаря: хранение монастырской казны, выдача и прием денег, надзор за своевременным поступлением оброка и крестьянскими повинностями, ведение монастырских расчетных книг, участие монастыря в работе государевых приказов и др.[81]. Не случайно на хозяйственных документах Троице-Сергиева монастыря ставилась даже особая келарская печать.
К традиционным обязанностям келаря относились хранение и распределение съестных припасов. Такое послушание, обремененное серьезной материальной ответственностью, обычно доверялось монаху самых высоких нравственных качеств. Злоупотребление своим положением, неодинаковое отношение ко всем монахам со стороны келаря могли буквально «взорвать» монастырский порядок. Поэтому все составители монастырских уставов и настоятели обителей уделяли особое внимание келарской должности. «В отношении к тому, кто по испытании вверил ему снабжение кладовой, должен помнить самого Господа, сказавшаго: не могу Аз о Себе творити ничесоже (Ин. 5: 30), а в отношении к тем, кто на его попечении, должен иметь в виду потребность каждого; потому что написано: даяшеся коемуждо, егоже аще кто требоваше (Деян. 4: 35)» (святитель Василий Великий)[82].
Кроме того, келарь принимал гостей обители. Некий беснующийся отрок пришел в Ошевенский монастырь. Игумен, совершив над ним молебен, послал его к келарю, тот повел гостя в трапезную, накормил, выделил ему место «на почивание» (для сна) и дал монаха-приставника «на бережение», чтобы сопровождать его повсюду. У келаря были свои помощники: подкеларники, чашники и подчашники. Все они трудились в службах, связанных с монастырской трапезой. Управлять монастырскими имениями келарю помогали посельские старцы или приказчики.
Одним из знаменитых келарей Троицкого монастыря был старец Александр (Булатников). Он происходил из знатной фамилии, постригся в Соловецком монастыре, но 20 лет своей жизни (с 1622 по 1641 год) провел у Троицы на послушании келаря. Он пользовался неизменным расположением царя Михаила Феодоровича и крестил его детей: наследника Алексея (будущего царя Алексея Михайловича), царевича Иоанна, царевен Ирину, Пелагею, Анну.
Старец Александр неоднократно упоминается на страницах Жития преподобного Дамиана
