История одежды народов мира. V–XIX вв. - Сергей Ибрагимович Муртузалиев
Трудно согласиться с мнением некоторых авторов о датировке формирования новых стилей одежды у индейцев именно в XIX в. Дело в том, что натуральный обмен и широкая торговля между племенами и торговцами из Европы получили распространение еще в XVI–XVII вв. и уже в то время многие коренные жители Америки постепенно начали рядиться в одежду европейцев, что и способствовало формированию новых стилей одежды уже в XVIII–XIX вв.
Пышные наряды, описанные в романах Викторианской эпохи и показанные в фильмах, появились сравнительно недавно, когда индейцы стали использовать в одежде шелк, ленты, бархат и сатин, подражая белым людям, с которыми им приходилось встречаться в городах, во время движения по рекам и в военных гарнизонах. Индейцы заимствовали у белых и фасон одежды, поэтому после 1860 г. наряды индейцев стали представлять собой пародию на традиционное индейское одеяние.
Уже более ста лет визуальная красота индейской культуры пользуется устойчивой популярностью у художников различных жанров, исследователей и ценителей искусства. Эффектные образы в индейском стиле, прическа ирокез весьма популярны: наиболее широкое распространение и популярность стиль обрел в Соединенных Штатах. Популяризатором индейского стиля стал американский модный дом Ralph Lauren. Стиль коренных народов Америки частый гость и в коллекциях европейских домов моды, таких как Chanel, Gucci, Hermes, Etro, Valentino, Roberto Cavalli. Многие бренды дизайнерской одежды на волне востребованности стиля бохо насыщают рынок индейскими принтами и атрибутикой.
Глава 4
Эволюция индейских нарядов XVIII–XIX вв., их влияние на традиционные костюмы стран Латинской Америки
Латинская Америка — регион с совершенно особенной исторической судьбой и культурной спецификой. Учеными доказано, что Американский континент был заселен людьми сравнительно позже (чем Евразия и Африка) и длительное время (по крайней мере, до XII в.) развивался изолировано. В эпохи древности и средневековья на материке возник ряд самобытных цивилизаций (тольтеки, инки, ацтеки и майя — самые известные из них), наследие которых научное сообщество и широкая общественность, по сути, только начинает открывать для себя. Ранее имевшее место «невнимание» к богатому наследию культуры американских аборигенов в какой-то мере является следствием колониальной политики конкистадоров, а после — чиновников, задававших политико-административный «тон» в испанских и португальских вице-королевствах.
Как известно, совершенно особая страница в истории Америки открылась сразу после Великих географических открытий. В конце XV–XVI вв., помимо индейцев, на континенте сформировалось еще 5 расово-этнических групп:
— европейские (вначале — испанские и португальские) колонисты;
— африканцы, ввозившиеся европейцами в качестве невольников. Как известно, первые африканские рабы в Европе появились в 1441 г. после удачной экспедиции португальского капитана Антана Гонсалвиша. Через полвека Колумб открыл Америку и невольничьи корабли начали, как челноки, странствовать между Африкой и Америкой, а работорговля из занятия отдельных купцов, авантюристов и пиратов превратилась в движущую силу «колониального бизнеса» [1, с. 7; 18, с. 56];
— в Америке, особенно Латинской, активно протекал процесс ассимиляции, смешения различных рас и народов. Появилась этническая группа метисов — потомков от связи белых с индейцами;
— изначально из Европы в Америку уезжало гораздо больше мужчин. Природа брала свое, и чувственные инстинкты колонисты удовлетворяли при помощи женщин Африки. Следовательно, появилась этническая группа мулатов.
В этой связи представляется особо интересным один исторический факт. В нескольких десятках километров от Сан-Паулу вот уже более 200 лет стоит памятник африканской рабыне по имени Жасинта де Сикейра. В далеком XVII в. эту женщину взял с собой в джунгли отряд бандейратов — старателей, искавших золото, состоявший из 5 человек. Их поход был труден, Жасинта отвечала за все бытовые работы и интимные утехи золотоискателей. У нее появились дети от каждого. Золотая жила была найдена, в поселок прибыли другие люди, он разросся и стал процветать. А самые уважаемые в городе семейства ведут свою родословную именно от Жасинты.
Эта история показывает, что в испано-португальских колониях было куда меньше расовых предубеждений, чем в англо-французских владениях [117, с. 55–68].
В Мезоамерике угнетенные расы — индейцы и африканцы — развивались без какой-то изоляции. Появилась прослойка самбо — потомки от связи индейцев и негров. Представители этих двух расово-этнических групп представлены на фото (рис. 6.4.1 и 6.4.2).
Рис. 6.4.1. Тома Александр Дюма (1762–1806)
Рис. 6.4.2. Уго Чавес (1954–2013)
Подобный этно— и расогенез в истории Нового времени — явление уникальное, он предоставлял широкие возможности для кросс-культурных коммуникаций, в том числе взаимных влияний в области быта и одежды, как одной из главных составляющих материальной культуры любого региона.
Прежде чем перейти собственно к анализу одежды, нужно сказать несколько слов о социальной пирамиде и политической обстановке на территориях, находившихся под юрисдикцией Испании и Португалии.
На вершине социальной стратификации продолжали находится уроженцы метрополий. Хотя многие чиновники не рассматривали Американскую землю как «вторую родину» они рассчитывали разбогатеть и вернуться домой. В противоположность им креолы — потомки колонистов из метрополии, оставшихся в Америке навсегда — воспринимали материк как свою истинную родину и недолюбливали «приезжих» испанцев и португальцев, несмотря на этническую близость. Противоречия между этими прослойками, «задававшими тон» в социально-политическом устройстве вице-королевств, легли в основу будущих национально-освободительных движений в странах Латинской Америки.
Рис. 6.4.3. Креолка — собирательный символ Перу на купюре 1879 г.
Индейцы и африканцы продолжали оставаться самыми эксплуатируемыми расово-этническим группами, однако рабство доживало последние десятилетия, уступая место техническому прогрессу индустриального общества. Однако ни невольники, ни рабовладельцы этого пока не осознавали. Социально-политическое устройство испанских и португальских колоний в Америке отличалось известной устойчивостью, стабильностью и своеобразным «консерватизмом» (хотя и были редкие исключения, например, реформы короля Карла III в духе «просвещенного абсолютизма») [3, с. 11].
На фоне утвердившейся в колониях хозяйственно-экономической модели и политико-административного устройства (рис. 6.4.4), в культуре индейцев стали происходить процессы, свидетельствующие о постепенном «размывании» национальной идентичности.
В настоящей главе мы охарактеризуем основные тенденции эволюции одежды индейцев XVIII–XIX вв., а также проявления их влияния на традиционные костюмы ведущих стран региона.
Рис. 6.4.4. «Социальная пирамида» Латинской Америки XIX в.
Как известно, только в Северной Америке насчитывалось около 400 различных племен. На рубеже XVII–XVIII вв. основа индейского наряда была
