Сотворение Бога. Краткая история монотеизма - Юлия Леонидовна Латынина
После этого, несмотря на то что над гонцами Езекии «смеялись и издевались», многие из отчаявшихся, голодных мужчин, чьи дома были разорены, а семьи убиты – явились-таки в Иерусалим. Там для них был устроен семидневный пир. «Езекия, царь Иудейский, выставил для собравшихся тысячу тельцов и десять тысяч мелкого скота, и вельможи выставили для собравшихся тысячу тельцов и десять тысяч мелкого скота» (2Пар. 30:24).
По окончании этого пира «пошел весь Израиль в города Иудеи, и разбили все мацевы, и срубили все ашеры, и сломали высоты и алтари во всей Иудее и в земле Вениаминовой, Ефремовой и Манассииной» (2Пар. 31:1).
Если верить этому рассказу, Езекия собрал со всех концов Израиля потерявших все людей, накормил их до отвала и сформировал из них ударный отряд хунвейбинов, которые разнесли для него нецентрализованные алтари. При этом заметим, что часть этих столбов, высот и алтарей находилась в земле Израиля, а не в Иудее. Священные места Израиля были уничтожены не ассирийцами. Они были уничтожены сыном того самого царя, который еще и приплатил ассирийцам за уничтожение Израиля.
Действия Езекии удивительно напоминали обычай многих первобытных племен. В некоторых частях Новой Гвинеи подобные ритуалы сохранились до сих пор. В них война между двумя соседними деревнями всегда предваряется большим пиром, на который жители деревни созывают всех своих союзников. Такой пир действует одновременно и как военный сбор – и как предварительная оплата услуг союзников в натуральной экономике.
Напомним, что Пасха праздновалась евреями в честь последнего, десятого чуда, совершенного Яхве в земле Египетской. Яхве тогда убил всех первенцев в Египте, а евреи спаслись от этого, так как они закололи агнца и помазали его кровью дверные косяки. После этих убийств фараон выслал евреев из Египта с такой поспешностью, что они не успели добавить в тесто закваску, и на привале им пришлось есть пресное тесто.
В знак этого с тех пор евреи в ночь Пасхи должны были закалывать агнца и есть его с пресным тестом. Рассказ об этом принадлежит Элохисту (Исх. 12:21–34). В Яхвисте этот рассказ, похоже, отсутствовал. Судя по всему, в нем вообще не было рассказа о десяти казнях египетских, а народ в Яхвисте не отпрашивался у фараона, а бежал, выпросил золото и серебро у египтян (а уж если люди успели выманить у соседей золотые украшения, то закваску к тесту они как-нибудь успели бы добавить).
Из этого можно предположить, что Пасха была в первую очередь традиция Израиля, а не Иудеи. Но теперь она была отпразднована в Иерусалиме. 2-я книга Паралипоменон содержит указание на то, что празднование такого праздника во дни Езекии было для жителей Иерусалима в новинку, хотя Езекия, учреждая праздник, разумеется, как всегда в те времена, сослался на древний прецедент. Это-де было во времена Соломона (которые никто удачно не помнил). «Со дней Соломона, сына Давидова, царя Израилева, не бывало подобного сему в Иерусалиме» (2Пар. 30:26).
Празднуя в Иерусалиме израильский праздник, Езекия тем самым позиционировал себя как преемник Израиля.
Мы очень мало знаем о царе Езекии. Мы не знаем, высокий он был или малорослый, полный или худой. Мы можем также усомниться в подлинном размахе его реформ.
Ведь, как мы уже говорили, большинство крупных святилищ Яхве прекратили к этому времени существование по независящим от Езекии причинам.
Некоторые из них – например, Шило – были уничтожены еще филистимлянами. Некоторые – фараоном Шешонком. Некоторые – Хазаэлем. Централизацию культа Яхве вокруг трех царских центров в Самарии, Бет-Эле и Дане начал, по-видимому, еще Иеровоам II.
Все эти центры были значительно крупнее и влиятельней любого святилища, расположенного на территории Иудеи, и после уничтожения царства Израиля первенство перешло к Иерусалиму вполне естественным, не требовавшим особых усилий путем. Храм в Иерусалиме попросту остался самым крупным из храмов Яхве после того, как все другие значимые центры были уничтожены и разорены ассирийцами.
Тем не менее у нас есть несколько важных археологических оснований полагать, что реформа Езекии действительно имела место.
Самое важное из них – это раскопки в царской крепости Арад в Негеве. В ней в Х – IХ вв. до н. э. находилось святилище Яхве, в котором стояло две мацевы, побольше и поменьше. Вероятно, мацевы изображали Яхве и его жену Ашеру. Это было небольшое святилище, предназначенное, вероятно, прежде всего для религиозных нужд крепостного гарнизона, и гарнизон этот, находившийся в пустынной и враждебной пограничной местности, полностью подчинялся приказам из Иерусалима.
Так вот – в конце VIII в. до н. э., то есть примерно в то самое время, когда, согласно Библии, происходила реформа Езекии, святилище было уничтожено, и мы точно знаем, что это уничтожение не было делом рук врагов, потому что сама крепость осталась целехонькой и нетронутой. Более того, это уничтожение имело очень почтительный и весьма ритуализированный характер. Никто не бил алтарей, не расшибал мацевот, как это бывало обыкновенно при захвате противником. И алтари, и обе мацевы были аккуратно демонтированы и уложены во дворе, после чего их аккуратно залили слоем гипса. Их похоронили, со всем возможным уважением – ровно так, как должно было бы произойти, если бы начальнику гарнизона пришел приказ из далекого центра о том, что жертвы Яхве теперь разрешено приносить только в Иерусалиме. То же самое, по-видимому, случилось с алтарем в Беэр-Шеве.
Мы еще вернемся к истории с Арадом, потому что документы, найденные в нем, проливают очень неожиданный свет на одну важную историю, рассказанную в Жреческом кодексе.
А пока поразмышляем о другом.
Как мы только что сказали, население Иерусалима за счет беженцев выросло в шесть раз. Разумеется, это не произошло одномоментно. Очень вероятно, что большая часть прироста пришлась на время его преемника, Манассии. Но все-таки это был огромный рост.
Сделаем теперь паузу и попробуем осознать масштаб социальной революции, случившейся в Иерусалиме. «Шесть раз» – это сухая математика. А представьте ее себе на собственной шкуре. Представьте, что место, где вы живете, – пусть не за год, а за пять, десять, даже двадцать лет – вырастает по населению в шесть раз.
Село, в котором живет тысяча человек, превращается в шеститысячный городок. Город, в котором живет
