Морские пираты: от Средневековья к современности - Виктор Федорович Сидорченко

31 мая 1726 года, остров Оук, Новая Шотландия.

Мы переплыли Атлантический океан и оказались у берегов Новой Шотландии. Погода стоит хорошая, так что никакой шторм уже не сможет помешать мне. B погоню!

B подзорную трубу я видел, что у Драммонд на корабле, как и на всех пиратских кораблях, впередсмотрящий сидит наверху мачты, в “вороньем гнезде”. Ведь только с большой высоты можно определить размеры и тип встречного судна, чтобы вовремя решить, напасть на него или нет. Большинство пиратов бросаются наутек, едва завидев военный корабль. По-видимому, Драммонд решила, что “Морской кот” слишком хорошо вооружен, поэтому сочла за благо убраться восвояси. Ее корабль поднял паруса и взял курс на север. Мы – за ним следом. Я не забывал, что пираты, загнанные в угол, дерутся до последнего, причем готовы максимально использовать и пушки, и фальконеты.

Мы зашли за остров Оук, где обнаружили недавно выкопанный колодец, засыпанный доверху землей. При попытке откопать его, он мгновенно заполнился водой. Ho мы нашли в колодце несколько драгоценных вещей, завернутых в черную тряпку. Я обязательно вернусь на этот остров, но только после того, как возьмем в плен “Лихую авантюру”.

B таверне говорили, что на острове Оук закопал сокровища капитан Кидд, другие же доказывали, что на острове провел некоторое время сэр Фрэнсис Дрейк, капер и исследователь времен королевы Елизаветы. Хотя очертания острова отличаются от его очертаний на моей карте, мне все равно захотелось на него вернуться.

Пиратская “Лихая авантюра” представляла собой двухпалубное трехмачтовое парусное судно, на верхней палубе которого с каждого из двух бортов были установлены по 14 пушек, стрелявших через специальные амбразуры в фальшборте и легко перемещаемых по палубе в зависимости от выбора цели. Поворотные пушки – фальконеты устанавливались на деревянных или иных опорах, а пушка на лафете легко перемещалась на колесах по палубе и стреляла круглыми ядрами, которые должны были делать пробоины в обшивке неприятельского корабля. Поворотные пушки стреляли картечью и предназначались для уничтожения такелажа и мачт, а также для нанесения увечья и смерти матросам на палубе. Ha точность стрельбы влияло положение судна. Для поджигания пороха в стволе пушки использовался бикфордов шнур.

Вместе с тем пираты отдавали предпочтение абордажной схватке. Подходя к судну противника с кормы или перекидывая через борт канаты с крюками, они притягивали его к своему кораблю и переходили к абордажной схватке, врываясь на палубу противника с пистолетами, ножами и саблями в руках.

1 июня 1726 года, Большая Ньюфаундлендская банка.

Около 8 утра “Лихая авантюра” резко сменила галс и взяла курс прямо на “Морского кота”. Пираты, по-видимому, решили, что не смогут уйти от нас, а потому решили сражаться.

B подзорную трубу я увидел, как команда Драммонд подняла “Веселый Роджер” на главной мачте и алый флаг – на бизани. Они готовы теперь сражаться с нами до последнего матроса, сражаться, не ожидая пощады и не давая пощады противнику. Ho хотя они яростно гребут веслами, стремясь пройти против ветра и встать бок о бок с нами для абордажного нападения, моя решимость непоколебима. Мои пушки готовы, мой порох не отсырел, и команда моя готова к бою! Наконец-то у меня есть возможность избавить морских путешественников от тех, кто представляет опасность не только для их процветания, но и для жизни.

B подзорную трубу я увидел, как кот, принадлежащий Драммонд, всем известный Мистер Тич, напал на попугая, принадлежащего нашему матросу-отшельнику, которого мы взяли к себе на борт еще во время пребывания на острове Хуан-Фернандес. Я предложил ему место повара на нашем судне. Попугай перелетел на судно Драммонд с нашего судна, как будто бы там было его родное гнездо. Я задумался: а кто на самом деле этот “отшельник”? Ведь он сообщил нам, что его изгнали с судна Драммонд, а мы взяли его к себе на борт. Moe беспокойство усилилось, когда, разглядев саму Драммонд, я нашел, что она очень похожа на моего первого юнгу… Я попросил нашего корабельного художника взять мою подзорную трубу и запечатлеть лица головорезов Драммонд. Быть может, это пригодится потомкам.

Хитрость Драммонд: взглянув на Драммонд еще раз, я понял, что меня провели дважды. Выдавая себя за юнгу и даму-натуралистку, Драммонд стремилась выявить мои сильные и слабые стороны. A вот отшельник наш куда-то исчез. У него в койке я нашел недостающую часть плана острова, где зарыты сокровища. Вот он удивится, узнав, что другую часть карты мне продал его бывший товарищ по команде. О-о, теперь я точно знаю, что отшельник – еще одно звено хитроумного замысла Драммонд. Я нашел его у нас в пороховом погребе, с бикфордовым шнуром, в руках у него было сокровище, которое он когда-то отдал мне. Он явно хотел взорвать наш корабль! Ну, ладно, с ним я разберусь позже, а сейчас надо пойти поднять дух у команды, чтобы никто не сдрейфил под огнем противника.

Я положу все документы и прочее в мой сундучок и запечатаю его, на случай, если мы не переживем этот день. B конце концов, хотя бы сохранится какое-то свидетельство о том, что мы узнали.

Наша молитва перед боем: Господи, ты справедлив и всемогущ, а потому будь на нашей стороне перед лицом врага. О Боже, ты крепкая защита для всех, кто тобой живет: спаси нас от вражьей силы. Господи, восстань, помоги нам и избавь нас во имя свое. Аминь».

Завещание Уильяма Лаббера, капитана судна «Морской кот», также находившееся в сундучке и составлявшее часть судового журнала, может рассматриваться как своеобразное назидание потомкам:

«Завещание Уильяма Лаббера, капитана судна “Морской кот”: Сегодня пушки корабля пиратки Арабеллы Драммонд пробили обшивку моего судна ниже ватерлинии. Я пишу сие для сведения любого, кто найдет мой сундучок. Помимо этого дневника вы найдете некоторые предметы, которые, возможно, помогут правосудию разыскать Драммонд – в том числе обе части карты, которые, если приложить их одну к другой, укажут на местонахождение сокровища Драммонд. Умоляю вас, воспользуйтесь этой картой и найдите ее клад, чтобы вернуть похищенное многим жертвам ее ужасных преступлений и насилия. Что же до меня, я вручаю свою душу Господу нашему, полагаясь на его милосердие, и готов отправиться на дно морское вместе со своим судном, зная, что я выполнил свой долг.

Капитан Уильям Лаббер, 1 июня 1726 года»

Не вызывает сомнений,