Любовь по-немецки - Мара Дорст

чтобы я не окликнула его при его коллегах. Я опять оказалась на открытой площадке, и все взгляды снова обратились на меня. Теперь это выглядело просто нелепо. Я простояла ещё минут пять, постепенно осознавая, что Карстен не вернётся, пока я не уйду. И я ушла, всю дорогу ненавидя себя за то, что я сделала. Мне был противен его страх, мне было противно моё поведение влюбленной дуры, ведь я вела себя так, словно преследую его. Чего я ждала? Что он бросится мне в объятия на глазах у всех? Нет, конечно. Но почему-то я наивно думала, что он будет рад увидеть меня и перекинуться парой слов. У меня уже было заготовлено несколько лёгких, ни к чему не обязывающих, фраз на этот случай, что я забрела сюда случайно по пути из парка из любопытства и теперь не знаю дороги назад. Как глупо, как наивно! Я веду себя, как семнадцатилетняя девчонка. Может быть, он все-таки не заметил меня? Теперь я молилась об этом. И я прекрасно знала, что, если он меня видел, я непременно узнаю об этом дома от Йенса. Теперь это было так. Остались в прошлом времена, когда у нас были свои маленькие секреты. Уже давно он на стороне Йенса, он больше не со мной. Он делает все совместно с моим мужем, обсуждая с ним меня, мои чувства, мои желания. И оба решают без моего участия, что я должна делать и как поступать. Я шла медленно, с каждым шагом осознавая, что больше так жить нельзя. Что ситуация, в которой я оказалась, вовсе не нормальна, как пытаются меня убедить, и только мои чувства к Карстену до сих пор мешали мне разглядеть это. К концу пути я уже не жалела о своём визите в пожарную часть. Это было важно для меня. Это было мне необходимо, потому что помогло преодолеть оставшиеся иллюзии и поставило логическую точку во всей истории. Теперь я не только могла, но должна была уехать. Мне больше нечего было терять. У меня больше нет будущего с ним. Я – жена Йенса Хааса. И мне придётся жить с ним, а не с Карстеном, если я останусь. Жить, перебиваясь от редкой встречи к встрече с моим любовником, пока ему вконец не надоест. Нет, ни за какие блага в мире я не согласна больше терпеть эту жалкую рабскую участь.

Как я и ожидала, Карстен, конечно же, отзвонился Йенсу, и тот поджидал меня с ухмылкой на лице. Он думал, что я буду отпираться. Но я опередила его, сообщив без утайки, что я была в пожарной части, чтобы увидеть Карстена.

– Да, – ехидно заметил Йенс. – Карстен звонил мне, и он очень разозлился на вас.

– И на что же он злится? – устало спросила я.

– А зачем вы туда ходили?

– Это решение было спонтанным, – безучастно ответила я. Усталость от пережитого и разочарование навалились на меня. Мне уже было все равно, что думают по поводу моего визита они оба. – Я просто гуляла по парку и набрела на дорогу, ведущую к пожарной части. Решила увидеть Карстена, что тут такого. Я не собиралась его целовать на глазах его товарищей. Напрасно он так испугался.

У меня страшно раскалывалась голова, особенно после пережитого волнения. Я выпила купленную в аптеке таблетку и легла в кровать. Мне было так плохо и физически, и морально, и я даже не могла понять, что хуже. Проснулась я от того, что Йенс схватил меня за руку и пытался притянуть к себе, чтобы я тискала его грудь. О Боже!

– У меня мигрень! – зло ответила я и вырвалась, отвернувшись к стене.

– Это не помешало вам гулять четыре часа у пожарной части, – также зло ответил Йенс, но трогать меня больше не решился.

Я с отвращением слушала его хрипящее нарастающее дыхание, бульканье внутри его лёгких при каждом похотливом вдохе и выдохе, и с ненавистью желала, чтобы его хватил удар в эту минуту. Но вот он издал финальные короткие крики, сопутствующие его оргазму, и горячая сперма брызнула на мою спину, которую он успел обнажить, задрав мою футболку. Я брезгливо вытерлась его одеялом и пошла в ванну смывать его пачкотню. Гримаса отвращения перекосила моё лицо, но ему, как всегда, было все равно. Он всегда предпочитал делать вид, что не замечает этого. «Ещё три дня и все, три дня и все, потерпи, – успокаивала я себя. – И ты навсегда забудешь это, как страшный сон». Но я знала, что я обманываю себя, и мне никогда не забыть этого.

14. Открытка с кроликом

В день запланированного отъезда я встала очень рано, в шесть утра, хотя накануне долго не могла уснуть, терзаемая мыслями. Я сказала мужу, что хочу совершить велопрогулку по парку. И хотя он считал полной глупостью вставать ради этого в такую рань, моё решение не особо удивило его, так как на прошлой неделе я регулярно перед занятиями в школе ездила на велосипеде по парку в качестве альтернативы утреннему бегу. Сегодня, конечно, дело было не в желании улучшить свою физическую форму. Я должна была бросить моё прощальное письмо в почтовый ящик Карстена.

Я сочиняла и переписывала его начисто много дней. Сначала это было письмо на двух листах, но потом я убрала половину, понимая, что Карстен просто не станет читать такой большой текст, и оставила только самую суть. Я старалась писать простыми предложениями, чтобы избежать двусмысленного перевода.

«Любимый мой Карстен, – писала я. – Я хочу, чтобы ты понял, почему я уехала в Россию. Ты сказал „я люблю тебя“, но я больше не чувствую твоей любви. Я могу ждать без секса, пока ты болен. Но я не могу жить здесь, не видя тебя, не слыша твой голос. Ты больше не приходишь ко мне. Ты отказался от будущего со мной. Ты во всем на стороне Йенса, а он много лжет. Я не знаю, почему ты доверяешь ему. Я скучаю без твоих писем в телеграме. Я больше не вижу смайликов. Я совершенно изолирована от тебя. Я люблю тебя, видит Бог. Но это ненормальная ситуация. Я больше так не могу. Ты самый лучший, ласковый, нежный, добрый. Я не забуду наши сладкие ноябрь и март. Жаль, что так мало. Остальные месяцы были адом для меня в ожидании Карстена Требера (((…P.S. Не сердись, что я приходила к тебе на службу. Я просто хотела увидеть тебя последний раз издалека. Я не собиралась подходить к тебе при твоих коллегах, напрасно ты испугался. Я все понимаю. Я нелегальна для тебя».

К письму прилагалась открытка с сердечками и кроликом, которую я купила в понедельник в Ильцене, на обратной стороне которой я написала по-немецки: «Я никогда не забуду тебя, мой Тигр» и по-русски: «Я люблю тебя».

Письмо было запечатано в обычный белый конверт и подписано: Herr Karsten Treber.

Я специально рассчитала, что в утренний час никто не увидит меня возле дома Карстена и я смогу опустить письмо в его почтовый ящик без свидетелей. Конечно, существовала опасность, что он прочитает его до того, как я сяду в самолёт, и сообщит Йенсу, что я уезжаю. Но я решила рискнуть. Я не могла уехать, не сказав ему последнего слова. А так как все мои контакты были заблокированы, обычное письмо было единственной возможностью написать ему.

Я быстро доехала до его дома и, оставив велосипед за углом, зашла во двор, где висели почтовые ящики. В волнении я несколько секунд не могла понять, как открывается ящик. Наконец мне удалось поднять крышку, и письмо скользнуло в отверстие. Неприятным сюрпризом оказалось то, что ящик оказался прозрачным. Моё письмо легло поперёк, и оно сразу бросалось в глаза. Конечно же, он тотчас увидит его, когда будет выходить из дома, и я