Жестокий муж - Арина Вильде
С каждым её словом внутри меня закипает что-то темное, глухое. Я смотрю на этот прибор в своих руках, а в голове начинают складываться куски мозаики.
— Вика, ну пожалуйста, это очень срочно! — в её голосе слышно отчаяние, почти мольба. — Я не могу потерять его, ребенок должен укрепить нашу связь и наконец-то заставит его на мне женится! Нужно побыстрее забеременеть. Я не собираюсь отдавать этой суке то, что принадлежит мне! Я заслужила этот дом и свою роскошную жизнь! Выбилась из нищеты в люди! Ты моя лучшая подруга и знаешь какая жизнь у меня была до этого!
Каждая её фраза — словно удар под дых. Моя нежная, искренняя, невинная девочка оказалась настоящей расчетливой сукой.
Я спускаюсь вниз по ступенькам, внутри все кипит от гнева. Собираюсь потребовать объяснений. Собираюсь спросить о чем она, черт возьми, говорит. Какой аборт? Какая нахуй спираль? Она же столько лет лечится от бесплодия после выкидыша, который у нее случился!
Но спустившись вниз резко торможу.
Все еще сжимаю чертову радионяню в руке. Если бы не эта хрень, сколько бы еще времени прошло, прежде чем правда выплыла наружу?
Посмотрев в сторону детской комнаты решаю повременить с расправой. Сначала мне нужно успокоиться и узнать все подробности. Сейчас же видеть Еву не могу.
Радионяня отправляется на диван. Я хватаю ключи от машины и выхожу из дома. Завожу двигатель и машина срывается с места. Тут же начинает звонить телефон. Ева. Увидела через окно, что я уехал. Если подниму трубку точно не сдержусь. Сбрасываю и пишу короткое: «Срочные дела. Не жди».
Сам же набираю своего помощника.
— Мне срочно нужна информация о Еве. Все, что сможешь найти. Откуда, кто родители. Чтобы к утру все было.
В трубке слышится короткая пауза, Андрей явно удивлен такой просьбе. Мы уже почти восемь лет с Евой вместе.
— Постараюсь к утру сделать все что возможно.
Бросаю телефон на сиденье рядом. Вдавливаю педаль в пол. Несусь по проспекту, нарушая все правила дорожного движения.
Пытаюсь осознать, что происходит. Ухватится за мысль, но не могу поверить в реальность.
Я никогда ни в чем не подозревал Еву. Никогда не отдавал приказ проверить ее, потому что не сомневался в ней. Потому что причин не было. Ни одной.
Да, в ней присуща бабская хитрость и коварность, но все женщины такие.
Когда мы познакомились, ей было двадцать. Она жила в скромной съемной однушке на выезде из города. Вертелась как могла. Днем в офисе работала, вечером какие-то заказы брала. Копирайтинг или что-то такое, уже и не помню.
Она не была искушенной любовницей. Я взял ее чистой и невинной. Она понравилась мне сразу. Провинциальная девчонка. Красивая, образованная, правильная, воспитанная, любящая. Она знала, как сделать так, чтобы я хотел после работы мчатся именно к ней.
Она казалось мне идеальной женщиной.
А теперь…
Теперь я узнаю, что она убила нашего ребенка, а потом разыграла трагедию с выкидышем. Я чувствовал себя виноватым. Я ненавидел себя, ненавидел Юлю за то, что ее отец надавил на меня и устроил этот брак. Только потому что Юле я понравился как мужчина. Только потому что у Савина не было достойного наследника, и он увидел его во мне. А я поддался. Соблазнился связями и возможностью подняться выше, чем я есть.
Я даже когда на Диану смотрел, о том нерожденном малыше думал. Каким бы он был сейчас? На кого похож?
Но оказалось, от него избавилась собственная мать…
Блять, да как же так?
С силой бью кулаком по рулю. Слышу справа громкий сигнал. Я только что на красный промчался.
Так не пойдет.
Резко торможу у обочины. Пытаюсь успокоиться. Дыши, Захар. Просто блять дыши.
Через несколько минут беру себя в руки и еду в офис. Там засыпаю прямо в кресле. Пока утром меня не будет звонок. Андрей сообщает, что сбросил на почту все, что удалось в такие короткие сроки собрать на Еву.
Но и этого достаточно, чтобы понять, что все это время я был влюблен в лгунью.
Глава 39
Захар
Мне требуется пять часов, чтобы добраться до богом забытой деревни. Пять улиц, один магазинчик и автобусная остановка. Вот и все, что здесь есть.
Оставляю машину на обочине рядом с заброшенным домом, а дальше иду пешком.
Сам не знаю зачем сюда приехал. Наверное, потому что до конца не верю в то, что Ева столько лет врала мне даже в таких мелочах.
Мажу взглядом по выцветшим табличкам с номерами домов.
Шишкина девять. Шишкина Одиннадцать. Шишкина тринадцать.
Замираю у калитки.
Дом старый, с обшарпанным, выцветшим забором, который уже не выполняет никакой функции.
Во дворе бегают курицы, роются в земле, а где-то сбоку, у старого сарая, лениво валяется собака. Эта картина словно вырвана из другого мира. Всё вокруг выглядит настолько захолустным, что я не могу поверить, что Ева здесь выросла.
Всё внутри сжимается от противоречий. Как она могла скрывать свою жизнь столько лет?
Думала, что если я узнаю, что она из бедной семьи, то мои чувства к ней изменятся? Зачем пыталась казаться лучше, чем есть?
Я стою, пытаясь осознать, что вообще здесь делаю, когда внезапно из дома выходит женщина. Лет шестидесяти, может, чуть больше. Седые волосы заплетены в тугую косу, в руках у неё миска с водой. Она выливает её под старое дерево на краю двора и, только потом, замечает меня у калитки.
Её глаза расширяются, когда она видит меня, но на лице быстро появляется улыбка.
— О, вы наверное Павел? — спрашивает она, стирая воду с рук о свой фартук.
Она идет ко мне, явно путая меня с кем-то, но я не спешу отрицать.
— Васильевна вчера позвонила, сказала, что не приедете, я уж думала, завтра в район поехать и продать там все на рынке.
Я рассматриваю женщину. В ее лице угадываются черты лица Евы. Она бесспорно ее мать.
Не могу поверить, что она похоронила собственную мать еще при жизни. Она вообще хоть раз навещала ее за все это время? Поддерживала ли финансово?
—
