Измену гордым не прощают - Ксюша Иванова
-Ты успела разглядеть машину, в которую она села?
Жанна пальцем показывает в сторону поворота, куда только что свернула тачка Леона.
-Серебристый Форд?
-Серебристый, - всхлипывая, расстроенно шепчет она. - Только марку я не разглядела!
Ну, это, вообще, бред. Леон её увёз, что ли? Зачем? Что за...
Набираю Француза.
Не берёт трубку.
Набираю снова.
От него приходит смс:
"Буду позже. Занят. Всё обьясню"
Печатаю ему в ответ:
"Мерзавка с тобой?"
"Дани со мной. Но в свете новых исходных я уже не уверен, что из вас двоих мерзавка - она".
Читаю это странное сообщение несколько раз. Крыша у тебя, Леон, поехала, что ли? Какие-такие "новые исходные"? Никаких новых исходных быть не может!
И мне хочется спросить, не пострадала ли она. Мне хочется знать, что с нею всё в порядке. Но я давлю в себе это иррациональное, разрушающее чувство! Безразлично. Без разницы, что там с нею, как она там...
Вместо того, чтобы набросать концепт, продумать баннерную рекламу и сочинить вывеску для её "Шоколадницы", я, как последний лох, разгребаю последствия аварии, естественно, не вызывая ГАИ. Оттаскиваю машину Заразы в сервис. И понять не могу, как так могло получиться, что я, не увидев её ещё, только приблизившись к ней, уже огрёб неприятностей по полной!
Желание убить ее вырастает в разы...
Договорившись с Жанной встретиться завтра, к обеду еду на своей немного, но не критично, помятой машине, в офис.
Леона там нет.
Мир, с сигарой в зубах, встречается у входа.
В другой день я бы не удержался и поржал над ним - Мир, несмотря на ярко выраженную, брутальную внешность, тот еще любитель эпатажных прикидов. И если чаще всего его наряд представляет собой рубаху в русском стиле, этакую русскую косоворотку с брюками, то сегодня костюм можно было назвать "русский дон Карлеоне" - шляпа, белая сорочка, строгие брюки-дудочки, жилет с цепочкой, свисающей из кармана. И сигара...
В другой день я бы посмеялся над ним. Но мне сегодня невесело.
-Здорово, дон, - через силу выдавливаю из себя.
-Приветствую тебя, сын мой, - салютует сигарой. - Как прошла встреча? И где брат наш Француз?
-Даже не спрашивай, - прохожу мимо, пожав его руку.
-Гордый! - из кабинета выглядывает Никитос. - С нами связались "Уральские самоцветы"! У них там заказ по полной программе! Но очень срочно!
-Всем сейчас надо срочно, - бурчу себе под нос. - Вызванивай Леона. Я кофе захвачу и приду...
Всё! Работать, Гордый!
А ты, Мерзавка, пошла прочь из моей головы!
6 глава. Друзья
-Это его сын! Это же его сын! Его сын, - бормочет, как заклинание, ошалевший Француз, увозя нас с Эмилем с места моего позора.
-Вот с чего ты взял, что его? - максимально спокойно и даже насмешливо спрашиваю я. Может, если буду правильно говорить, смогу сбить его с толку, и тогда он ничего не расскажет Гордею?
-Глаза. Волосы. Лицо... - удрученно качает головой Леон. - Как ты могла так поступить? Как могла скрывать? Как ты, вообще, могла уйти от него? Сбежать, ничего не объясняя! Он искал! Он звонил!
Леон так искренне, с таким чувством это говорит, что у меня на мгновение, на долю секунды, появляется сомнение. А вдруг... а вдруг все немного не так, как я думаю? Но! Тут ведь и думать-то нечего! Абсолютно! У меня есть видео, ролик, где мой бывший горячо любимый муж трахает какую-то бабу на нашем столе на кухне. И эта баба... чтоб ее, это совершенно точно - не я! И это абсолютно точно наша кухня! И это без всяких сомнений мой муж! И я вот-вот должна прийти с работы - потому что там на столе, рядом с ними, стоит запакованная в специальную пупырчатую клеенку желтая настольная лампа, купленная мною и оставленная для Гордея, чтобы он распаковал и лампочку вкрутил... Я помню этот день! Я помню и вечер... И Гордей был дерганым каким-то... Я думала тогда, что у него проблемы с новым заказом. Я помню, что даже спрашивала об этом. И он что-то там рассказывал. А мы тогда вместе готовили рекламный ролик для швейной фабрики... А оказалось, что он вовсе не из-за заказа переживал... Совесть мучила после измены?
-Он предал меня. Он изменял!
Я никому не говорила этих слов. Никто не знает, из-за чего я ушла. Почему?
Потому что все видели наши чувства. Я так открыто демонстрировала всему миру, как сильно я его люблю, как сильно мы друг друга (ну, тогда ещё казалось, что мы все-таки друг друга... А не только я его) любим, что признаться в том, что он мне изменяет, спустя всего полгода после свадьбы, это было унизительно! Это... Вдвойне больнее!
Нет! Я не хотела разборок! Я не собиралась устраивать скандалы и выяснять отношения! Он свой выбор сделал. И случилось это вовсе не в день нашей свадьбы. Это случилось в тот день, когда на нашем столе, на нашей кухне, на том месте, где мы занимались с ним любовью не раз, он трахнул другую!
И да! Я хотела отомстить! Поэтому ничего и не сказала про Эмиля. Имела право! Раз я ему не нужна, то и сына он не получит! А что там думают другие, мне всё равно! Пусть считают меня дурой.
А вот теперь я сижу на заднем сиденье в машине его друга, растираю тушь по щекам, и зачем-то всё рассказываю.
-Это невозможно! Он не мог тебе изменять!
-Это было!
-Ты уверена?
-Леон! Ты же знаешь, как сильно я его... - губы дрожат так, что я не могу произнести это проклятое слово! Да и сказать "любила", значит, соврать! Потому что не любила, а люблю! До сих пор. Ненавижу и люблю. - Если бы не была уверена на сто процентов, никогда бы не ушла.
-Но всё равно! Он любит тебя! Может, это... Ну, ошибся! Ну, по пьяни? А? Может, как-то по-другому нужно воспринимать? По-любому там ничего серьезного не было бы! Он любит, поверь мне! Да он же один до сих пор! Если бы была другая, то, наверное, жил бы с ней? Он любит!
-Любил! Не любит! А хотя... Не знаю, как у вас, у
