Убит тобой (СИ) - Семакова Татьяна

Беда у меня была большая. Ревела я часто и подолгу, и если бы не он, Васька и Марина, неизвестно сколько еще пребывала бы в состоянии депрессии. Тот самый рыжий кот Василий, до которого безутешным родственникам соседки не было никакого дела. И та самая миниатюрная Марина, которую за рулем здоровенной фуры и представить тяжело.

Мирон тоже заезжал, пока не переехал окончательно. С Тихоном мы еще раз пообщались по телефону, после чего я попросила его больше не звонить. Это слишком тяжело. Даже слышать его было невыносимо.

Дима выкупил квартиру старухи за бесценок и сделал там обалделый ремонт. На время переселил меня и сотворил ту же магию с моей. Не сам, конечно, в обоих случаях работала бригада профессионалов. Димка был занят тем, что ухлестывал за Мариной. Не так-то это и просто, учитывая, что у него бизнес, которым надо заниматься, а она то и дело в рейсах и живет, фактически, в машине. Но, справился. Покорил. Впрочем, с Мариной мы общались и, по правде, сопротивлялась она скорее для проформы. Управлять всем, что превышает ее собственный вес хотя бы вдвое – ее дар. Дмитрий вписался лучше некуда.

Постепенно все налаживается. Я с воодушевлением смотрю в будущее, радуюсь наличию близких людей в жизни и стараюсь не оглядываться на прошлое. Грущу, конечно. Тихона я так и не забыла, сердце все еще ноет и болит, скучаю по нему безумно. Да и как забыть, когда каждый день напоминание перед глазами?

В дверь вдруг громко стучат, а я от неожиданности вздрагиваю. Закатываю глаза и качаю головой, решив, что Дима, который ночует у меня чаще, чем у себя, все-таки что-то забыл, и без задней мысли открываю. А потом испуганно пячусь назад, увидев Тихона в крайне возбужденном состоянии.

Он сильно похудел. В отличии от меня, с наливными яблочками вместо щек. Не скажу, что осунулся, напротив. Его плечи расправлены так, что, когда он шагает в квартиру, в мою голову залетает дурацкая мысль, что он застрянет в дверном проеме.

– Я больше не могу, – хрипит он на каком-то внутреннем изломе и затравленно смотрит на меня исподлобья. – Не могу, Анфис, я с ума сойду, если хотя бы не скажу.

– Что такое? – едва слышно уточняю я.

Едва дыхания хватает на короткий вопрос. Едва сил хватает стоять. Только сарафан на животе поправляю и отвожу таз назад, чтобы казаться стройнее.

– Какая ты красивая, – с болью говорит Тихон и делает ко мне шаг. – Какая… – Он тянет руку к моему лицу и буквально заставляет себя опустить ее. – Я люблю тебя, Анфис, – признается будто в страшном грехе, а у меня из-под ног уходит почва.

От резкого скачка давления к лицу приливает кровь, становится невыносимо жарко, перед глазами сгущается тьма. Я расставляю руки, пытаясь найти хоть какую-то опору, а Тихон ловит меня, обняв за спину. И от этого становится только хуже.

Я упираюсь ладонями в его грудь, отстраняюсь и делаю шаг в сторону, к прохладной стене.

– Тебе понадобилось полгода, чтобы понять это? – спрашиваю я с дрожью обиды в голосе.

– Нет! – отрицает Тихон горячо. – Нет, – бормочет он на выдохе и отходит от меня до двери, досадливо поморщившись. – Анфис, я был влюблен в тебя еще до того, как ты узнала о моем существовании. А понял, что люблю, когда мы были на даче. Не знаю, запомнился ли и тебе тот момент, когда мы стояли у ворот. Ты подняла на меня взгляд, а в твоих глазах отразилось звездное небо. Так было красиво, нереальное что-то, я дышать разучился. Но почему-то решил, что пройдет. Что переболею. Что несерьезно. Я знаю, что пришел слишком поздно. И что это подло, вываливать на тебя все вот так, когда ты без пяти минут замужем. Прости, я… казалось, сдохну, если хотя бы не скажу. И что тебе будет приятно узнать, что я желаю о своем выборе.

– Почему мне должно быть приятно? – хмурюсь я.

– Ну, как, – хмыкает Тихон. – У тебя все наладилось, а мне херово. Здоровое злорадство. В тебе это тоже есть, я прекрасно помню, с каким кайфом ты вышвырнула кольцо Кристины. За чертову прорву денег.

– Тебе-то откуда знать? – бормочу я, оттягивая момент собственного признания.

– Приценился. Купил даже… аналогичное… хрен знает зачем.

– Ты купил кольцо? – переспрашиваю я ошалело.

– Примешь? – спрашивает он вдруг и немного суетливо лезет в карман. – Не с тем посылом, с которым хотелось бы, просто… не знаю. В качестве извинений? – предлагает он кисло. – Сейчас думаю о том, что сказал тебе. Про таблетки. И это…

– Это было жестоко, – подсказываю я, обиженно надув губы.

– И про брак.

– Ты бесчувственное безжалостное чудовище.

– Сейчас я больше похож на собственную тень.

– Ты следил за мной?

– Мирон, – пожимает он плечами и опускает голову. – Не постоянно. И я рад за тебя, правда. Хотя нет, херня это все. Не рад. Может, когда-нибудь, но точно не в ближайшем будущем. Хороший ремонт, кстати. Так ты возьмешь его?

Тихон протягивает мне бархатную коробочку, а я отшатываюсь назад. Он кивает, вымучивает какое-то подобие улыбки, снова опускает голову и прячет кольцо обратно в карман.

– Логично, – выносит он вердикт. – Кристина, кстати, вышла замуж. За своего старпера.

– Плевать, – бурчу я себе под нос.

– Да мне, в общем-то, тоже. Она меня приглашала, так бы и не узнал. То ли в качестве благодарности за флешку, то ли носом ткнуть, хер пойми.

– Я так злюсь на тебя сейчас, – выпаливаю я вдруг, а он вскидывает голову и смотрит мне в глаза. – История с детективом тебя вообще ничему не научила!

– Ты о Кристине? Да я не следил за ней, говорю же…

– Ты следил за мной! – выкрикиваю я визгливо.

– Так брат же, – изумляется Тихон. – Я никого не нанимал.

– Брат твой что, со свечкой у кровати стоял? Я что-то его не видела, когда выключала свет и одна ложилась спать, а просыпалась на мокрой от слез подушке!

– А теперь то же самое, но прямо, – четко и даже немного строго говорит Тихон.

– Дима готовится к свадьбе с другой! С Маринкой моей, дальнобойщицей!

Тихон срывается с места, через долю секунды обхватывает ладонями мою голову. Наклоняется и врезается в мои губы в поцелуе.

Все замирает. Он, я, мир вокруг. Только сердце в груди скачет как бешеное, а по телу летят искры. Горячее прерывистое дыхание обжигает кожу, а изнутри будто переполняет светом. Будто во мне вспыхивает миллион ярких лампочек.

Но поцелуй становится все горячее, а раскаленный мужчина все ближе. Руки Тихона скользят вниз, сначала к шее, а потом к груди. И в этот момент я, словив паническую атаку, отпихиваю его.

– Анфиса, – почти стонет он в отчаянии. – Мышонок, не отталкивай меня. – Снова отходит ближе и пытается обнять меня. – Я идиот, я все понял. Ты обижена, ты злишься, ты….

– Я тоже накосячила, – каюсь и я, поморщившись.

– О чем ты? – хрипло уточняет Тихон, заметно напрягшись.

– У тебя свое прошлое, у меня свое, – начинаю я с витиеватых оправданий. – И я должна была сказать, но и без того тошно, а если бы еще и все повторилось, я бы точно не выдержала и…

– Анфис?.. – непонимающе сдвигает брови Тихон.

Я шумно выдыхаю, встаю прямо и собираю на спине свободный сарафан, обтянув свой уже прилично округлившийся животик.

Тихон таращит на него глаза и коротко кашляет.

– Он большой, – брякает он, пытаясь переварить новость.

– Он беременный, – конкретизируя я и вторично вздыхаю.

– Беременный, – повторяет Тихон и начинает улыбаться, как полоумный. Улыбка такая широкая, а взгляд такой шальной, что мне немного боязно становится, не сбрендил ли он случаем. – Беременный, – повторяет он шепотом, делая осторожный шажок в мою сторону. Проводит пальцами по моему животу и опускается передо мной на колени. Пробирается под подол, накрываясь им с головой и опускает обе ладони на живот. – Анфиса… – шепчет он и нежно целует округлость. – Какой же я мудак, Анфис… – В этот момент я чувствую настойчивое шевеление в своем животе, а Тихон начинает содрогаться в беззвучном смехе. – О, ну ты согласен, само собой. Мальчик же? – уточняет он, видимо, уже у меня.